Ростов-папа

– Эка невидаль – дети! – фыркнул убийца. – Да я может нашей советской власти помогаю!

– Чего? – ошалело замигали мы.

– Да того: вы ж не знаете кого мне микстурой приходилось охаживать – там ить столько белогвардейской сволочи да приплода ихнего! Вон, ейный мужик, – Башкатов показал на всё ещё мирно спящую женщину, которая пока не представляла от чего мы спасли её и детишек, – он у Врангеля воевал, кровушку красноармейскую лил, а я, можно сказать, справедливость восстановил!

– Тебя может ещё и наградить нужно? – поинтересовался я.

– Так если ж власть советская во всём разберётся, кто знает, может и до награды дойдёт!

– Ну ты и сука! – вырвалось у меня.

– Слышь, Георгий, а давай мы его тут пристрелим, а? – попросил Сан Саныч.

– Ох, ты б знал, как мне этого хочется! – признался я. – Одно удерживает: надо всю правду от этого гада узнать и зафиксировать для потомков. Пусть знают, какую нечисть мы выкорчёвываем!

Утром женщина проснулась, а вслед за ней открыли глазки и малолетние Дуня с Аникушкой. При виде нас они страшно перепугались, а я даже перекрестился от счастья. Башкатов всё-таки напоил их не отравой, а снотворным.

Климов отвёз их к себе, где передал на попечение супруги. Башкатова мы связали и заперли в сарае милиционера.

– У меня дверь крепкая, не сбежит! – заверил Сан Саныч.

Вместе мы отправились обыскивать дом Башкатова, где нас ждала страшная находка.

– Что это? – удивлённо спросил Климов, листая старую замусоленную тетрадь.

– А ну, покажи.

Оказывается, мы нашли «гросбух» маньяка, в котором тот скрупулёзно вёл учёт убитых им людей, тщательно фиксируя кого «угостил микстурой» и что потом взял с тела. Не гнушался порой даже обычного исподнего, застирывал его и продавал в городе.

Чем дольше я читал, тем сильнее во мне росла ненависть к этому подонку.

К глубокому сожалению, в списках нашёлся и Виктор Яковлев, отец Оксаны Викторовны Хмарук. По всему выходило, что она осталась единственной из всей семьи.

– Слышь, Жор, а давай выпьем чуток? – предложил Климов.

– Нельзя, – покачал головой я. – Не имеем права расслабляться раньше времени. Вот доставим урода в тюрьму, а там… Там, может, и напьюсь.

Глава 19

Вид у Петра был такой, словно я нанёс ему смертельную обиду, смыть которую можно только кровью. При этом он так смешно надул губы и скривил лицо, что я не выдержал и фыркнул.

– Слышь, Петь, хватит дуться! Я же не виноват, что оно вот так, без тебя, получилось. Откуда ж мне было знать, что Башкатов именно в этот день на убийство пойдёт?

Слова подействовали.

– Чтоб я хоть ещё раз тебя одного оставил! – воскликнул напарник, меняя гнев на милость. – Ты ж всех бандитов в Ростове без нас переловишь.

Паша Рыженко поддержал друга.

– А как ты думаешь – почему его к нам в Ростов сплавили? Видать, в Москве ему уже вообще делать нечего – все тюрьмы переполнены.

– Так, хватит надо мной прикалываться, парни! – смущённо пробормотал я.

Ростовские сыщика захохотали, через мгновение к ним присоединился и я. Как же здорово находиться среди этих жизнерадостных и полных оптимизма ребят! Словно я дома.

– Ну всё, теперь жди награды, – отсмеявшись, произнёс Пётр. – Художникова уже в горком вызвали, судя по довольному лицу – будут хвалить. А там, глядишь, и тебе кое-что перепадёт. Ну и нам, грешным, авось какая косточка достанется…

Когда начальник угро понял, какой пласт нераскрытых дел нам удалось поднять, он и впрямь был на седьмом небе от счастья. Башкатов охотно давал показания, правда, пытался гнуть прежнюю линию, что, дескать, боролся таким изуверским способом с врагами советской власти.

– Ивану Никитовичу вообще спасибо за всё, – заметил я. – Это он, как обещал, решил наш жилищный вопрос.

С подачи начальника угро для нас, погорельцев, отыскали комнату в коммунальной квартире, а сгоревший дом обещали восстановить за казённый счёт. Спасибо соседям, они вовремя включились в тушение пожара, и жилище Петра не выгорело дотла.

В дверь без стука ввалился высокий седой мужчина с обвисшими запорожскими усами, из-под расстёгнутого полушубка торчала полинялая солдатская гимнастёрка, вокруг шеи был обмотан клетчатый шарфик, на ногах валенки с калошами.

– Добрый день! – произнёс визитёр, вращая крупной головой со слегка выпученными глазами.

– Добрый, – приветствовал его Петр. – А вы собственно по какому вопросу?

– А я собственно из газеты «Донская беднота», – сообщил усатый.

Пётр восторженно хлопнул меня по плечу.

– О! Я ж тебе говорил: вот она слава – теперь про тебя в газете напишут!

– Да ну! – стушевался я.

Не очень-то и хотелось афишировать свои подвиги в местной прессе. Урки тоже читают газеты и память на лица у них не хуже моей. Для опера куда лучше оставаться в тени.

– Простите, – неожиданно смутился усатый. – Вы, наверное, меня не так поняли. Я – Исидор Калюгин из газеты «Донская беднота»…

– Почему неправильно?! Мы вас очень даже правильно поняли, товарищ Калюгин! – перебил его Паша.