Ростов под тенью свастики

Развитие человечества идет более сложным путем, чем мы пытаемся это себе представить. Ведь мы не знаем природы человека. И не единой классовой борьбой определяется этот путь, хотя он играет свою роль в мировой истории — и значительную. С этого мы начали книгу, этим ее и заканчиваем.

И пусть документальные свидетельства участников трагических событий военных лет, послужат читателям дополнительной «пищей» для собственных размышлений.

Боевой сатирический листок «Прямой наводкой», выпускавшийся в Ростове в 1941–1942 гг. (редактор — поэтесса Е. Ширман)

Из собрания Г. Лаптева

«Прямой наводкой» Из собрания Г. Лаптева

«Викинг» — фашист. Плакат. Из архива автора

Беженцы. Разрушенное здание Академической библиотеки РГУ. Из собрания Г. Лаптева

Немецкая бронетехника на берегу Дона. Из архива В. Борзенко

Группа немецких солдат на одной из улиц оккупированного города. Из архива В. Борзенко

Разрушенное здание физмата РГУ на улице Горького. Из архива автора

Немецкие саперы восстанавливают мост через Дон. Из архива Б. Борзенко

Пропагандистская листовка. Из собрания Г. Лаптева

Фашистская листовка (1941–1942 гг.). Из собрания Г. Лаптева

Фашистский пропагандистский буклет. Из собрания Г. Лаптева

Карточка, выдаваемая ростовчанам на немецкой бирже труда. Из собрания Г. Лаптева

Советская листовка, посвященная освобождению Ростова. Из собрания Г. Лаптева

Газета «Молот», посвященная освобождению Ростова. Из собрания Г. Лаптева

Освобождение Ростова (февраль 1943 г.). Из собрания Г. Лаптева

Пропуск, действовавший во время комендантского часа. Из собрания Г. Лаптева

Свидетельство, выдававшееся ростовчанам, участвовавшим в восстановлении разрушенного города. Из собрания Г. Лаптева

Мальчик за станком

Подростки, работающие на заводе в годы войны

Железная пята «нового порядка»

Е. КОМИССАРОВ. Вскоре я услышал странное, непонятное слово «эвакуация». Оказывается нам надо было уезжать в какую-то Среднюю Азию.

Эвакуировались целыми предприятиями. С оборудованием, семьями. Готовился к отъезду и кожзавод, где работал отец. Мать сушила сухари, упаковывали вещи. Когда дело дошло до самого отъезда, возникла проблема, как утащить вещи на вокзал. Вещей было много. Тогда отец соорудил небольшую платформу из толстой фанеры, посадил ее на шарикоподшипники. Навалили на нее все и поволокли.

На вокзале нас встретило удручающее зрелище. Обессиленные люди подтаскивали свои вещи. Городской транспорт тогда уже не работал… А многие жили далеко от вокзала. На руках — дети. Многие побросали свои вещи по дороге. Старались сохранить продукты.

Было уже темно. Сам вокзал сгорел. Стоял лишь его скелет. Воняло гарью. Посадка шла ночью. Походила она на штурм средневековой крепости. Никаких билетов, никаких проводников. Вот вагон. Вот толпа. Вот груда вещей. Высокие ступеньки и узкие двери. Вся эта орущая возбужденная детским плачем масса людей была неуправляемой стихией. Когда мы подошли, люди лезли уже в окна. Пока мы смотрели, разинув рты, на это действо, телегу нашу уволокли. Отец кинулся наугад. Оказалось в нужном направлении и наскочил на вора. Вещи отбил.

Он все-таки не растерялся в этой каше. Подлез под вагон с обратной стороны крепко постучал в дверь. Высунулся какой-то железнодорожник. Отец всучил ему пачку денег. И мы вскоре втащили свои вещи с обратной стороны.

Сражение продолжалось внутри вагона, когда поезд уже тронулся, как занять место, куда деть вещи? И что удивительно. Как только состав втянулся на мост через Дон, наступила полная тишина. Мост после бомбежки был аварийный. Все знали это. И каждый думал: «Пронеси, господи!». И пока последний вагон не миновал мост, никто не трепыхался. Но уж когда состав прополз мост, атаки за места возобновились с прежней силой.