Ростовская академия

— Это из-за того, что князя ранили. Говорят, она была рядом с ним и не смогла ему помочь. До сих пор себя винит за это и волнуется за состояние Карнаухова, а он, как говорят, пока не встает с постели. Лекари не отходят от него ни на минуту.

— Глупости! Стала бы она так переживать из-за нелепой ошибки? По сути, сейчас она главная в княжестве. Скорее всего, ей просто некогда. Столько дел!

— Ты что, не знаешь? Андриянова ведь влюблена в князя еще с академии! Она до сих пор по нему сохнет, а он не может оставить семью, потому как его поддержка среди других родов упадет и тогда он будет крайне уязвим. Не знаю как княжна Карнаухова вообще терпит подобное.

Ох уж эти девичьи сплетни. Есть такая категория девушек, которым лишь бы поперемывать кости за спиной. И откуда они только знают подробности нападения на князя? Скорее всего, просто сплетни, но вот их версия отлично объясняет поведение Андрияновой. Их разговор в кабинете Ирины Николаевны, когда меня вызвали, странное поведение Карнаухова на охоте, а теперь и это… Похоже, сплетни все-таки попали в точку. Я уже дошел до конца гостиной и собирался подняться по лестнице, как слух зацепился еще за один разговор.

— Слышали, князь объявил о дополнительном наборе в дружину? Что-то намечается, ребята!

— Да ерунда это все, население растет, нужно везде поспевать, а дружинников у князя всего сотня. Поверьте, еще одна сотня точно не помешает. Может, наконец, наведут порядок и за пределами столицы, а то из Ростова и выехать страшно.

— Брехня, очередной полоумной бабки, — отозвался Никитов, сидевший сегодня не в компании Игнатьева. — Просто конец года — кто-то ушел на выслугу, вот и ищут новых дружинников, чтобы укомплектовать сотню.

— А вот и нет! — тут же ответил ему парень, фамилию которого я никак не мог припомнить. Кажется, Фонвизин. — Мой брат уже записался на испытания новой сотни. Говорит, уже на этой неделе проведут. А это значит, что князь явно торопится.

— Правильно, что откладывать? — тут же подхватила Листьева. — И потом, если охрану академии удвоили, то почему бы не набрать больше людей?

Слушать их разговор дальше я не стал и направился к себе в комнату. Сейчас мне больше всего хотелось избавиться от опостылевшего костюма и надеть удобную одежду. Интересно, Карнаухов и правда решил увеличить число дружинников? Насколько я знаю, туда берут только одаренных, а отбор едва ли не строже, чем в академию, только там делают упор на физической подготовке и силе дара.

Ввалившись в комнату, я застал необычную картину. Паневин сидел на кровати, понурив голову, а Влад ходил по комнате, погрузившись в размышления. Уже судя по этой манере Васильева я догадался, что дело серьезное.

— И что у вас тут стряслось, пока меня не было?

Влад перевел взгляд на Паневина, и тот поник еще больше.

— Я ухожу из академии, — ответил Егор.

— Это еще почему? Из-за турнира?

— Нет. Из-за денег. Отец письмо прислал. Говорит, у него возникли серьезные трудности с деньгами, поэтому оплатить эти полгода учебы в академии он не сможет. За следующий курс я уже и не говорю.

— Говорю тебе, давай мы заплатим, а отец потом отдаст! Васильевы могут себе позволить без проблем заплатить две тысячи за полгода. Не волнуйся, до конца недели деньги будут уже на счету академии, и тебя не отчислят!

— Спасибо, Влад. Только это делу не поможет. Я уже даже решил что буду делать — помогу отцу с бизнесом, буду вливаться в курс дела. Жаль, конечно, что с учебой ничего не вышло.

— Погоди вешать нос, — ответил я и подошел к Егору. — Я знаю как решить финансовые трудности твоего отца. Вот, держи.

— Что это? — Егор взял в руки расписку и принялся ее изучать. — Откуда?

— Откуда это взял, сказать не могу. Но я уверен, что это решит проблемы твоего отца. Позвони ему и скажи, что долг в пятьдесят тысяч аннулирован. Ну и расписку уничтожь.

— Что я могу для тебя сделать?

— Продолжай учиться и не валяй дурака. Если получится поднять ступень до уровня магистров, попрошу тебя об одном одолжении. И еще, в письме не спрашивай, а при личной встрече спроси у отца кому он давал расписку. Мне это очень пригодится.

— Спасибо! — Паневин подскочил ко мне и сжал в объятиях. Будь на его месте Васильев, одними сломанными ребрами я бы не отделался, а тут даже дыхание не перехватило. Все-таки хорошо, что Егор — прорицатель.

С началом учебы началась обычная рутина. Все свободное время я снова торчал в библиотеке и спортзале. С такими темпами скоро получу четвертую ступень дара. Вот только я обнаружил странную закономерность — если я использовал атрибут силача, то у меня развивался именно он, а если призывал каменный доспех и практиковался с остальными стихиями, то развивался атрибут чародея. Таким образом, я был на разных ступенях развития дара в каждом из атрибутов. Узнать бы у кого, но раскрывать свой секрет не хотелось, а способа развивать одновременно оба дара я пока не придумал.

С друзьями я виделся только на занятиях, во время еды и каждый вечер субботы. Иногда мы с Владом и Егором вместе занимались в спортзале, и тогда мне приходилось использовать только дар силача.