Ростовская финифть. Дом, который построил...пенсионер...("Сделай сам" №1∙2004)

На одном дыхании Черкашин назвал мне несколько имен Ланских — и все они не подходили. Однако скупые заметки, сделанные на чистых листках календаря, с указанием имен и дней рождения детей, помогли все же определить — передо мной календарь Сергея Степановича Ланского (1786–1862 гг.). Это личность весьма приметная. В юности он состоял в «провинциальной» масонской ложе. На некоторое время вошел по рекомендации А.Н. Муравьева в «Союз Благоденствия», но вышел из него задолго до декабрьских событий. При Николае I был губернатором, то во Владимире, то в Костроме, затем занимал ряд других ответственных постов и на 68-м году жизни был возведен в ранг министра внутренних дел.

Его имя упоминается среди знакомых Пушкина, не встретиться они не могли. Посудите сами — Ланской женится на княгине Варваре Ивановне Одоевской, а его родная сестра Ольга Степановна выходит замуж за Владимира Федоровича Одоевского, с которым Пушкин находился в дружеских отношениях где-то с конца 20-х годов XIX столетия. Семья Одоевских занимала флигель в доме Ланских, что находился в Мошковом переулке северной столицы. По субботам они принимали гостей. Постепенно литературный салон Одоевских становится известным в Санкт-Петербурге. Здесь наряду с А. Пушкиным бывали П. Вяземский, В. Жуковский, И. Крылов, А. Грибоедов, Н. Гоголь, А. Кольцов, В. Белинский, М. Лермонтов, Ф. Достоевский, — словом, гостеприимный салон посетила «вся аристократия рода и таланта». И конечно же, будущий граф на правах родственника бывал у Одоевских и знал всех его завсегдатаев.

Письмо В.Л. Пушкина от 28 марта 1829 года П.А. Вяземскому служит тому подтверждением: «Ланской мне сказывал, что племяннику-поэту предлагают 75 000 за все его стихотворения». Такие подробности известны были далеко не многим. А в шуточном стихотворении «Надо помянуть, непременно помянуть надо», написанном А. Пушкиным с П. Вяземским в 1833 году, помянули «Ланского, что губернатором в Костроме».

Среди яркой плеяды писателей, музыкантов, ученых и родовитого дворянства Ланской особо не выделялся, возможно, поэтому современники Пушкина не оставили интересных сообщений о нем. В своих календарных записях Сергей Степанович предельно краток. Из семерых детей он зафиксировал дни рождения пятерых, указал имена родителей, а на январской странице напротив цифры 11 отметил: «р. (рождение) сестры Ольги 1797». / Другая запись вносит предельную ясность относительно дня рождения самого владельца календаря. 23 декабря «мое рождение 1786», тогда как во многих дореволюционных энциклопедических словарях значится 1787 год.

Сам по себе новиковский календарь представляет интерес как издание, о котором нам запрещалось говорить десятилетиями, тогда как оно служило благим целям — духовному воспитанию и просвещению людей из разных слоев общества.

Настенные табель-календари

Гениальное изобретение человечества

Трудно сегодня представить себе офис, в котором не было хотя бы одного настенного календаря. Можно сказать, это гениальное изобретение человечества.

А украшали ли они стены кабинетов наших предков, скажем, пушкинской поры? Вопрос не из легких. Специальной литературы, освещавшей календарные издания прошлого, нет, кроме «сухого» каталога Академии наук о книгах XVIII столетия. О настенных же календарях никогда и ничего не писалось, поэтому автору пришлось собирать материал по крупицам, и этот поиск затянулся на долгие годы.

Имеется ряд факторов, влияющих как на сохранность, так и на разрушение книги. Большинство изданий передаются от поколения к поколению, чего не скажешь о календарях. Год прошел — и с наступлением нового в каждой семье появляется очередной выпуск. Старые настенные календари выбрасываются, случайно сохранившиеся поистине уникальны, а каждая находка — открытие.

Как-то поиск, не без помощи старых библиофилов, привел меня к неожиданной находке — «Табелю 1845 года», с планом и двумя видами Санкт-Петербурга (рисунки В. Папе, гравюры А. Новикова). Если в середине XIX века подобное издание сохранилось, то почему бы не попытаться отыскать более ранние? Письмо к директору Пушкинского заповедника С. Гейченко не принесло желаемого результата.

И пока по его совету писал в другие инстанции, удалось приобрести еще один календарный лист — на 1836 год, с изображением четырех времен года. Выяснилось, что это — копия, выполненная в 1911 году с оригинала из собрания В. Дружинина, тем не менее подтвердилось предположение — современники А.С. Пушкина пользовались, как и нынешнее поколение, настенными календарями. А как показали дальнейшие изыскания, и у них, оказывается, был немалый выбор.

Рис. 17.Настенные листы неисходимого «Брюсовского календаря»

«Девятерик» — «домашнее украшение»