Ротмистр авиации

— Ас Десницким… С ним было именно то самое, мне пришлось его раскрутить. Он сходил с ума, каждый день присылал подарки. Я отсылала назад, не принимала. А один раз… Он прислал очень дорогую вещь. Ну вот. А у меня именно в этот момент было ужасное положение. Я эту вещь взяла. А потом… Потом ты все видел сам.

Осторожно сжал ее щеки, заглянул в глаза. Моргнула.

— Ты что?

— Ничего. Запомни: я люблю тебя. И повторяй это ежедневно, слышишь?

24

Справка по фирме «Ицуми» лежала на столе Курново. В нее вошли данные и сообщения, полученные от разных агентов. Данные были разрозненны, но контуры деятельности фирмы просматривались довольно определенно. Полковник еще раз похвалил себя за сметку — в этом стоило разобраться. Но сейчас его на конспиративной квартире ждал Губарев.

…На Кронверкской все было как обычно. Губарев подробно рассказал о своих находках в патентной конторе и редакции журнала «Вестник воздухоплавания», положил перед Курново письма. Полковник внимательно просмотрел их, вернул.

— Киёмура за эти документы платил?

— Платил. И не только за эти документы.

— Разъясните.

— Не считая других мест, только в двух названных точках он приобрел около четырех десятков сообщений такого рода. Я имею в виду описания, схемы, фотографии и так далее.

— Любопытно. Тексты, конечно, забавные, но в чем тут дело? Давайте уточним: он интересовался изобретениями? — взгляд у Курново добродушный, он готов посоветоваться и подсказать. — У вас есть подтверждения, что он интересовался изобретениями?

— Видите ли, это не совсем обычные изобретения… Но я подумал: может быть, вы что-то подскажете?

— Что я могу подсказать?

— Ведь вы обладаете более обширной информацией. Может быть, стоит покопаться в том, на что сначала мы не обратили внимания? Проанализировать то, что покупал Киёмура? Попробовать выяснить истинную ценность некоторых открытий?

— Насколько я понял, у этих «изобретений» нет ценности, они никому не нужны. Правильно? Это отходы, ведь так? Убежден, что серьезная разведка такой чепухой заниматься не будет. Простите, ротмистр, но мы с вами гоняемся за собственной тенью. Пытаемся выяснить, что нужно было Киёмуре — и не можем. Вы же опытнейший, профессионально мыслящий человек! Никогда не поверю, что у вас не созрела какая-то определенная версия. Есть она у вас?

— Возможно, что японцы охотятся за важным изобретением, подозревая его во всех не привлекающих внимание проектах?

Курново достал из кармана платок, осторожно тронул лоб и шею.

— Что ж, мысль любопытная. Но ни я, ни вы, ни кто-нибудь другой о таком изобретении пока не знает. В наши задачи входит одно: определить, представляет ли деятельность Киёмуры угрозу безопасности государства и армии.

— Уверен, представляет.

— А я не уверен. Поймать «Ахметшина» или «Шарипова» на месте преступления на Курском или Гатчинском аэродромах нам не удалось. Впрочем, и там его преступления были лишь относительными. Что же осталось?

— Тайная деятельность в столица дружественного государства.

— Сомнительно.

— Но ведь фактически — это самая настоящая кража потенциальных военных секретов.

Курново подошел к окну. Выходит, все заканчивается. Да, ясно по его позе.

— Потенциальных… Юриспруденция такого слова не знает. И потом, голубчик, если мы попробуем привлечь Киёмуру к ответственности только на этом основании… Мы, безусловно, наткнемся на крупный дипломатический скандал.

— Выходит, надо все им спустить?

— Вы сами понимаете, такой скандал будет сейчас крайне нежелателен для России. И уж во всяком случае нас с вами за него по головке не погладят. И еще одно: на кого, спрошу я вас, работает Киёмура? На свое военное ведомство?

— Почему бы и нет? Он — кадровый разведчик!

— Это нужно доказать.

— Я докажу.

— Докажете, будем говорить. Поставим вопрос о высылке.

— Кроме того, я убежден, Киёмура действует в тесном контакте с морским атташе Танакой. Это уже официальное лицо.

Курново побарабанил пальцем по стеклу, сказал:

— Осторожней с Танакой, ротмистр. Я уже высказал мнение по этому поводу. Запомните: без веских оснований предъявить Танаке обвинение в шпионаже мы не можем.

— Основания будут.

— Кто их представит?

— Я. Мне хотелось бы использовать еще один шанс.

— Хвалю за упорство. Что-то конкретное?

— Я имею возможность видеться каждый вечер с Танакой и Киёмурой. Для них я пока не раскрыт.

Курново все-таки заинтересован, чтобы расследование, начатое ПКРБ, завершилось успешно. Отвернулся, сказал тихо:

— Хорошо, ротмистр, попробуйте, я не против. Но в случае неудачи — я вынужден буду сделать выводы.

25.