Ротмистр Гордеев 2 (СИ)

Штык смотрел точно в направлении приближающегося голого гайдзина. И дрожал мелкой дрожью. Гайдзин с каждым шагом был ближе.

— Тai tte, shi ha utsu deshou!!! (Стой, стрелять буду!!!)

Морита передёрнул затвор, досылая патрон в ствол. Гайдзин был уже в шаге от часового — штык упёрся в его грязную голую грудь.

— Chouhou bu no Ishikawa taisa ga hitsuyou desu. (Мне нужен полковник Исикава из разведки.) — Гайдзин тщательно выговаривал японские слова, явно, некогда крепко им заученные наизусть.

Морита чуть отодвинул штык от груди незнакомца, поднёс к губам висевший на шее свисток и резко дунул три раза.

Спустя несколько часов у штабной палатки в расположении 14 полка японской императорской армии остановились двое всадников: полковник генерального штаба Исикава и британский военный агент при японской армии майор Флетчер. Они спешились, оставили коней у коновязи и вошли в палатку.

Зрелище им предстало фантасмагорическое. Отмытый от грязи гайдзин, завёрнутый в одеяло на манер римского патриция с аппетитом поглощал содержимое армейского котелка, которым его любезно угощал один из старших офицеров полка.

— Здравствуйте, Станислав-сан, — на чистом русском языке приветствовал гайдзина Исикава. — Рад видеть вас живым и здоровым.

Вержбицкий, а это был он поднялся навстречу японцу и англичанину.

— Я тоже рад быть живым и здоровым. Если бы не ваша волшебная пилюля, подселившая ко мне в критический момент демона-оборотня, я бы сейчас болтался на каком-нибудь суку, вздёрнутый лично штабс-ротмистром Гордеевым.

— Ну и что вы скажете об этом русском офицере? — поинтересовался Флетчер.

— Это очень опасный человек господа. Последнее время он проявил себя, как дерзкий диверсант, полный необычных, но действенных придумок. Я писал в донесениях о «тачанках», маскировочных накидках и других его идеях. Они оказались действенными — разгром 17 полка осуществлён отрядом Гордеева, который насчитывает чуть более полусотни человек.

Флэтчер и Исикава встревоженно переглянулись.

— Это, действительно, опасный человек. Он всегда был таким?

— Нет. Очень изменился после ранения несколько месяцев назад.

Глава 4

Бегство от противника — почти всегда слабая позиция, признак проигранного сражения, особенно, когда солдат охватила паника.

А вот убегать с целью сманеврировать и нанести новый удар в неожиданном месте — совсем другое дело.

Помнится, в училище пичкали всякими байками из жизни великих полководцев. Про Нельсона одноглазого рассказывали, что когда ему доложили, мол, на горизонте превосходящие силы противника, он приставил подзорную трубу к выбитому глазу и заявил, что ни видит никакого превосходства.

Но к нашей ситуации больше подходит история про Александра Васильевича, свет Суворова. В одном из боёв противник был силён и крепко вдарил по суворовским богатырям. Те не выдержали и давай отрицательно наступать в сторону собственных тылов. А Суворов вместе со своими солдатушками бежит, да прикрикивает — «Веселей, братцы, веселей! Заманивай!».

Солдаты понять ничего не могут, что же их командир творит. А Суворов, знай себе, — «Заманивай!».

Добежал до какого то одному ему ведомого рубежа, когда решил, что преследующий их враг несколько выдохся бежать за ними взапуски, развернулся, махнул шпагой:

— В атаку, орлы! Бей басурмана!

И побежал со своей шпагой на врага.

Богатыри переглянулись, почесали репы — непорядок, командир один в атаку пошёл. Развернулись и вдарили штыками.

Я вот не раз думал, а, может, Александр Васильевич, и сам из наших будет? В смысле, из попаданцев? Сами посудите, показуху армейскую терпеть не мог, к солдатам по-человечески относился, не то, что большинство офицеров в его время — чуть что — кулаком в морду или под розги за малейшую провинность. Кашу из солдатского котла ел, сам со своими чудо-богатырями и в марш-броски, и в бой бок о бок ходил. На авось не полагался, а занимался тактическим тренингом.

Мы бежим, или правильнее сказать, тактически перемещаемся, чтобы оставить преследующего нас врага позади и снова вырваться на оперативный простор японских тылов.

Ну, как бежим? С конями и тачанками по предгорьям, заросшим густым лесом не сильно побегаешь. Но стараемся выжимать максимум и придерживать хороший темп.

Преследователю тоже не позавидуешь.

За нами гонятся два пехотных батальона из 5-й бригады Ямагучи. Навскидку человек пятьсот, может, больше.

Лобовой дневной бой с превосходящими силами в условиях ограниченного маневра для нашего мобильного отряда нам не выиграть, даже при наличии пулемётов, боезапас которых уже изрядно поредел, а пополнять его негде — японские патроны для наших «максимов» не годятся.

Поэтому вредим по мелкому — оставляем ловушки: волчьи ямы на тропах, несколько растяжек с гранатами, запас которых тоже недостаточен. Нескольких лучших стрелков я отрядил в отрядные «кукушки» — забирается такой снайпер в своей «лохматке» на дерево и садит по противнику, который не ожидал боевых действий на разных плоскостях.