Ротмистр Гордеев (СИ)

Изысканно и грубо матерюсь. Общий смысл – по ходу хана случилась и Вомбату и Тайфуну. Напоролись на очень грамотную засаду. Подкинули нашей мангруппе вкусную наживку, а мы её и – ам… заглотили по самое не могу.

- И что теперь? – Это уже Савельев.

- Уходить надо. Или геройски погибнуть.

- Погибнуть всегда успеем.

Отползаем. На севере ползёт к низкому небу густой чёрный дым. Если это не наш «Тайфун», то что?

Жёлтая муть уже не только в небе, она вокруг.

Кутаем носы и рты в платки тактической расцветки – те же куфии, что у местных, только цвета другие. Помогает – песок меньше скрипит на зубах.

Не паниковать главное, не паниковать. Командую – короткими перебежками. Вскакиваем, бежим, по песку к югу, забирая к востоку. Сзади бьют автоматные очереди. Савельев спотыкается и падает лицом в песок. Падаем рядом.

- Кромин! Периметр!

Кромин бьёт несколькими короткими очередями в сторону предполагаемых преследователей.

Переворачиваю Савельева на спину – моя левая ладонь вся в крови. Пуля прилетела ему в шею, аккурат над верхним срезом броника почти под каску. Слепой случай.

Что-то большое и круглое вылетает из песчаной круговерти и шлёпается меду мной и Кроминым.

Граната?

Вжимаемся в песок. Жаль, я не муравей, не могу зарыться поглубже.

Взрыва нет. Открываю левый глаз. Правый.

На меня смотрит мёртвый Вомбат. Кровь на его отрезанной голове уже успела запечься. Глаза смотрят в вечность.

Прощай, капитан Дудин с позывным «Вомбат».

Чёрт! Чёрт! Неужели бармалеи положили всю мангруппу?

Если это так, всё, писец котёнку, то есть нам…

Что-то вылетает из заворотов песчаной бури и брякается на песок между нами с Кроминым.

Ещё чья-то голова?

Граната!

Не знаю, какие там мышцы сработали, меня подняло в воздух и отбросило за небольшой песчаный холмик. И тут бахнуло.

Горсти песка сыплются за шиворот, шуршат по каске, по бронику. Поднимаю голову – вот и Кромин – всё. Вместо лица кровавая каша, опознать невозможно.

Эх, Кромин – Кромин, как же так!

Краем глаза фиксирую несколько тёмных силуэтов, приближающихся к моему укрытию. Вскидываю автомат, жму на спусковой крючок и не отпускаю, пока не выщёлкиваю весь магазин.

Силуэты падают, я почти глохну. Вскакиваю и бегу. За спиной выстрелы. Впереди вырастает какая-то большая тёмная груда – старая развалившаяся каменная кладка, втискиваюсь в какую-то щель между камнями…

И оказываюсь в небольшом почти круглом помещении, засыпанном грудами песка. Свод крыши давно обвалился, но здесь хотя бы не чувствуется ветра, несущего песок.

Убежище или ловушка?

Ловушка – сквозь проём лезет бармалей. Ну, сука, сейчас ты у меня попляшешь!

Вставляю новый магазин взамен пустого. Палец давит на спусковой крючок.

Уже труп вываливается мне под ноги. Из тёмного проёма грохочет, а внутри расцветает огненный цветок огня на дульном срезе противника.

Сильный толчок прямо в грудь, в броник – в то самое место, где под ним купленный утром на базаре странный талисман.

Не могу дышать. Перед глазами встаёт красная завеса, я медленно сползаю по стене.

Темнота.

Интерлюдия 1

«Уважаемая Галина Сергеевна, с прискорбием сообщаем, что Ваш сын старший лейтенант ВДВ Алексей Петрович Шейнин погиб в бою, выполняя свой воинский долг в Сирийской Арабской республики. Командование части ходатайствует о награждении Шейнина А.П. орденом Мужества посмертно. Примите мои искренние соболезнования. Командир в/ч…»

Глава 2

Глава 2

Плыву в плотной как кисель воде, она сковывает все движение, сдавливает грудь и не даёт дышать. В ушах шум: бу-бу-бу…

На голове невидимый обруч, с каждой секундой смыкается всё сильнее, ещё немного и башка лопнет как перезревший арбуз.

Тело пронзает невыносимая боль, заставляя меня сжиматься и разжиматься словно пружина. Меня охватывает конвульсия, какая-то гадость вытекает из открытого рта.

Лёгкие просто разрываются, начинаю кричать…

- Господин штабс-ротмистр, вы очнулись?

Открываю глаза и вижу перед собой не то призрака, не то ангела в белоснежных одеяниях.

Это что – я уже на том свете?

Потом замечаю красный крест на косынке спрашивавшей. Выходит на этом что ли? Только наряд уж больно странный какой-то, я бы даже сказал – старомодный, наши медики давно такие не носят, да и сирийцы тоже.

«Международный красный крест» или какие-нибудь «Врачи без границ»?

Только не больно я верю в гуманизм бармалеев. Если передали в руки медикам, значит есть на меня определённые планы.

Выкуп запросят, на обмен пустят или заставят записать ролик, в котором я буду рассказывать, что раскаялся и сожалею о тех непотребствах, которые наша армия творит супротив мирных бармалеев…

Думаете не заставят? Держите карман шире. У этих ребят обширный набор спецсредств, зря их что ли полмира снабжает.

- Как вы себя чувствуете, господин штабс-ротмистр?

А говорит барышня в белом на очень хорошем русском. Землячка? Тогда почему называет каким-то штабс-ротмистром, ведь на мне были три старлеевских звёздочки. А звание такое не существует уже больше ста лет.