Ротшильды. История династии могущественных финансистов

Братья постарались произвести наилучшее впечатление и отработали кредит доверия на все двести процентов. Они отказались от комиссий и процентов, сэкономив таким образом для австрийского казначейства несколько миллионов. За все эти труды Вена в 1817 году снисходительно удостоила их приставкой «фон», бросив им дворянство, как швыряют кость собаке за хорошую службу.

Однако Ротшильдов нельзя было ввести в заблуждение, они прекрасно осознавали, что их усилия заслуживают гораздо более весомого вознаграждения, хотя получить дворянство в те времена австрийцам было очень трудно, а евреям – практически невозможно. Натан обратился с прошением о предоставлении ему поста почетного консула в Лондоне. Ответ был уклончивым и неопределенным. Братья разработали ряд далеко идущих и перспективных предложений – ответа не последовало вовсе.

Во Франции дела складывались еще хуже. Реставрация Бурбонов сопровождалась грандиозными празднествами, которые потребовали не менее грандиозных расходов, и финансирование всех мероприятий взяли на себя Натан и Джеймс Ротшильд. Они предоставили Людовику XVIII кредиты для организации блистательного въезда в Париж. И в 1814 году, когда еще не стерся из памяти гром канонады и ужасы войны, об этом помнили, но прошло три года – и все напрочь забыли о заслугах Ротшильдов. Их место заняли старые банкиры-патриции, которые проводили свою линию из модных гостиных Вены. По сравнению с их утонченными манерами каждый шаг Ротшильдов казался безнадежно неуклюжим.

Вновь назначенное французское правительство подготовило выпуск грандиозного займа на сумму 350 миллионов франков и отдало его в доверительное управление заслуженному и хорошо известному финансисту Увару и модным английским банкирам братьям Баринг. Для них Ротшильды были «простыми менялами». Заем, несмотря на отсутствие Ротшильдов, имел большой успех.

В 1818 году начались переговоры о выпуске дополнительного займа на сумму 270 миллионов франков. И вновь в первых рядах оказались Увар и братья Баринг. Ротшильды безуспешно добивались расположения министерства финансов Франции. Результатом нового займа должно было стать полное погашение военного долга Франции, и окончательное решение предстояло принять на конгресс стран-победительниц в Экс-ла-Шапель.

В истории семейства Ротшильд давно забытый конгресс в Эксе означал гораздо больше, нежели прогремевшая в веках победа при Ватерлоо. Именно в Эксе произошло первое серьезное столкновение между вошедшими в силу Ротшильдами и правящими кругами европейских стран. А началось все еще с банкетов и увеселений на Венском конгрессе, в которых Ротшильды не могли принять участия и только наблюдали со стороны. Они были похожи на детей, замерших у праздничных рождественских витрин, заваленных изумительными игрушками, и не имеющих возможности войти внутрь. Но внезапно грянул гром, и все переменилось как по мановению волшебной палочки. Когда шум утих, в распоряжении детей оказалось не несколько игрушек, а весь магазин целиком и полностью.

Никто не мог предвидеть такого развития событий, возможно, даже Соломон и Кальман, которые представляли семью на конгрессе в Эксе, не рассчитывали на такой успех. Поначалу все шло не самым лучшим образом. Вместо надежного сторонника Ротшильдов Джона Херриса от Англии на конгресс прибыл лорд Кастлри. Кроме того, братьям с большим трудом удавалось соблюдать все требования архаичного протокола, которому следовали на конгрессе. Их естественной средой обитания была биржа, а не великосветские гостиные.

И все же костюмы им шили лучшие парижские портные, их кареты сверкали, их лошади были выше всяких похвал. Что же из того, что грамматика братьев хромала? Кальман только что женился на Адельхейд Герц, которая принадлежала к одному из самых влиятельных еврейских семейств Германии. Новобрачной предстояло повысить социальный статус Ротшильдов и ввести их в светское общество.

Но все было напрасно. Если братья добивались аудиенции у принца Меттерниха, выяснялось, что у него встреча с герцогом Ришелье. Лорд и леди Кастлри были совершенно неуловимы, поскольку все время сопровождали принца Харденберга. Ротшильдов не приглашали на великосветские приемы и рауты, что же касается Увара и братьев Баринг, то они были везде и всюду.

Доступными оказывались только секретари, которые только холодно улыбались: «Да, переговоры с Уваром и Барингами близки к завершению. К чему менять партнеров во время танца. Разве заем 1817 года не был проведен успешно? Разве облигации этого займа не растут в цене на парижской бирже?»