Ротшильды. История династии могущественных финансистов

В высшем обществе сформировалась настоящая оппозиция, движение против Эжени де Монтижо. Его возглавил и финансировал Перейр. Джеймс встал по другую сторону баррикад – он защищал Эжени. Линия фронта между банком Ротшильда и «Кредит Мобилье» переместилась на мягкие ковры лучших гостиных Парижа. Битва грянула 12 января 1853 года на балу в Тюильри.

Представьте себе такую картину. Маршальский зал для самых привилегированных лиц. Как и всегда, Джеймс ведет под руку Эжени, а один из его сыновей – ее мать. Младший Ротшильд ищет место, где можно было бы усадить двух дам. И тут произошел конфуз. Эжени и жена заклятого врага – министра финансов направились к одному и тому же стулу.

Под звуки вальса начались военные действия. Эжени оказалась проворней госпожи министерши и, подхватив юбки, уселась на вожделенное место. «Госпожа министерша» не заставила себя долго ждать. Подойдя к Эжени, она громко и отчетливо заявила, что стулья, на которых разместились де Монтижо, предназначены только для жен министров. Эжени побледнела и встала, а супруга министра финансов устроилась на ее месте.

И тут произошел исторический перелом. Инцидент не ускользнул от императорского глаза. Наполеон резко прервал официальную беседу, которую вел в другом конце зала, и, нарушив все требования протокола, подошел к Эжени. Взяв под руки смущенную девушку и ее мать, он отвел их к местам, предназначенным исключительно для членов королевской семьи, и там усадил в кресла. Вальс продолжал играть, но, казалось, зал погрузился в мертвую тишину. Прошло несколько мгновений, разговоры возобновились – теперь было ясно, кто победил в этой войне.

Через одиннадцать дней император в своем послании народу Франции объявил, что Эжени для него «женщина, которую он любит и ценит».

Ротшильд победил – но это была пиррова победа. Джеймс решил, что теперь не страшны атаки на бирже – ведь у него есть поддержка в будуаре императора. Но день бракосочетания его подопечной и Наполеона принес барону неожиданное унижение. Церемония прошла без него.

Это было результатом ювелирной работы мастера интриги – Перейра. Он внимательно следил не только за положением дел на бирже, но и за развитием событий в высшем свете. Он не пропустил маленькой драмы, которая разыгрывалась на дипломатических подмостках Парижа. Ее главными участниками были новый австрийский посол граф Хюбнер и Джеймс Ротшильд, генеральный консул Австрийской империи. Хюбнер не обладал средствами своего предшественника, да и вообще был ограничен в средствах. Образ жизни Джеймса гораздо больше соответствовал тому, как должен жить посол. А между тем формально консул должен был подчиняться послу, и Хюбнер сделал несколько безуспешных попыток выстроить субординацию. Джеймс фыркнул в ответ: должность посла предназначена для настоящего сеньора, а не для напыщенного мелочного человечка. Хюбнер оскорбился – Перейр не упустил этого из виду и использовал на все сто процентов. Разумеется, Джеймс Ротшильд был включен в списки приглашенных на венчание в Нотр-Дам де Пари. Но он был австрийским консулом, и, согласно протоколу, его приглашение было направлено в посольство Австрии. И адресату его не передали. Вся французская знать и дипломатический корпус в полном составе присутствовали на торжествах, Джеймс Ротшильд не явился – и это было отмечено всеми.

Перейр сработал четко. Он стремительно продвигался вперед и был уже без пяти минут финансовым царем Франции. Он сметал все на своем пути от Пиренеев до Рейна. Но он также прекрасно понимал, что одно дело – помешать Ротшильду, а другое – уничтожить его. Ротшильд был гигантом, опиравшимся на пять стран. Он был фигурой глобального масштаба, и сразиться с ним предстояло на глобальном уровне.

Отсутствие Джеймса в Нотр-Дам имело некоторый международный резонанс – там собрались министры, послы и консулы. Перейр решил незамедлительно использовать и развивать этот успех. Он двинулся за границы Франции.

В том же самом январе «Кредит Мобилье», которому исполнилось всего-навсего два месяца, нанес удар по итальянским вотчинам Ротшильдов. Возрождающееся королевство Сардинии заключило с Ротшильдом соглашение о выпуске займа, финансовая операция была успешно осуществлена, и планировалась следующая. Перейр решил перейти Джеймсу дорогу и распространил слухи о скором падении Дома Ротшильдов, ссылаясь на его отсутствие в Нотр-Дам. Одновременно от банка «Кредит Мобилье» поступило очень заманчивое секретное предложение. Возможно, Перейру удалось бы заключить сделку – но Фулд проболтался. Беседуя с Джеймсом, он похвастался своими грядущими успехами на Средиземноморье.

Джеймс навострил уши. Он понял, откуда исходит опасность, и тут же отправил в Италию своего сына, Альфонса. Альфонс Ротшильд битву выиграл, но еще больше выиграла Сардиния.

«Представьте себе, – писал сардинский министр Кавур своему другу, – это соревнование принесло нам несколько миллионов».

Но Сардиния была лишь небольшим куском пирога, за который шла борьба. Да и вся Италия была лишь мизерной победой по сравнению с тем, что стояло на кону.