Ротшильды. История династии могущественных финансистов

За свою доброту и мягкость Лео стал притчей во языцех. Эти качества достаточно редко проявлялись у членов клана – так что Лео стал таким милым исключением из правила.

Несравненный Альфред

В Эксбери, в поместье Эдмунда Ротшильда, собрано множество разнообразных ценных предметов, когда-то принадлежавших членам Семейства. Гостям часто демонстрируют «палочку Альфреда» – это дирижерская палочка из слоновой кости, украшенная бриллиантами. Альфред использовал ее, когда управлял своим собственным симфоническим оркестром. Палочка стала символом уникальности Альфреда. Он был вторым по возрасту среди трех братьев и так никогда и не женился, что также уникально среди Ротшильдов. (Натти был женат на Эмме Луизе Ротшильд, происходившей из франкфуртских Ротшильдов, Лео привез супругу из Италии, ею стала красавица еврейка Мария Перуджа). Альфред и внешне отличался от братьев. Лондонские Ротшильды сохранили в неприкосновенности франкфуртский семитский облик, казалось, в них гены сказывались сильнее, чем у французских и венских собратьев. Но Альфред походил скорее не на Ротшильда, а на Ариеля – он был худощавым блондином, деликатным и нежным.

Если братья жили в роскоши, то Альфред сибаритствовал. У него был личный поезд, который часто поджидал его под парами. Каждое утро он принимал руководителя своего симфонического оркестра, и они выбирали музыкальное меню к обеду. У Альфреда был не только свой оркестр, но и свой цирк, и он сам часто выходил на арену в качестве ведущего, чтобы позабавить своих гостей.

Альфред жил в деревне не как сельский сквайр, а как император. Его Халтон-Хаус поражал всех, кто его видел. Часто отзывы были критическими: кому-то он напоминал странную смесь французского замка и игорного дома. Но Альфреда это не беспокоило – в деревне он давал волю своей фантазии, и его не волновали вопросы гармонии стилей.

Его лондонский дом был похож на пещеру Али-Бабы, наполненную сокровищами. На одной только каминной полке стояли «безделушки» на сумму 300 000 долларов. Там была собрана, по словам леди Дороти Невилль, лучшая в Англии коллекция французского искусства XVIII века. Сюда, в этот дом, с Даунинг-стрит переселился лорд Биконсфилд, овдовевший экс-премьер. Диззи называл дом Альфреда «самым очаровательным домом в Лондоне, где роскошь сочетается с хорошим вкусом».

Лучше всего вкус Альфреда выражался в подарках, которые он преподносил своим друзьям. Лорду Китчнеру он подарил копию своей любимой картины Рейнолдса «Леди Бамфилд», выполненную по его специальному заказу с таким мастерством, что только специалист мог отличить ее от оригинала, и набор парадных шпаг, когда-то изготовленных для Филиппа III Испанского.

Альфред был не только прекрасным дарителем, но и талантливым постановщиком своих вечеров. Его друзья поражались тому, что он держит огромную ложу в Ковент-Гарден. Зачем, ведь все звезды сцены выступают на его домашних подмостках. У него играли Лист и Рубинштейн, часто бывал Миша Элман, которого открыл для публики Альфред. И принимал артистов он как своих лучших друзей. После концертов они получали подарки, по ценности многократно превосходящие самый высокий гонорар, – а хозяин, казалось, этого и не замечал.

Он был самым гостеприимным и внимательным хозяином своего времени. Сесил Рот вспоминает о завтраках в доме Альфреда, которые гостям подавали прямо в спальни. Лакей ввозил в спальню огромный сервировочный стол и оглашал меню: «Чай, кофе или персики, сэр?» Если гость выбирал чай, следовал еще один вопрос: «Китайский, индийский или цейлонский?» Если гость выбирал цейлонский, вам его наливали, но вопросы не прекращались: «С лимоном или с молоком, сэр?» По поводу молока также возникали сомнения: «Джерсейское, хертфордширское или шорторнское?»

Когда гости разъезжались, мужчины получали от хозяина в подарок ящички с уникальными сигарами, а женщины – шоколад, экзотические фрукты и оранжерейные цветы.

Денди, щеголь и дилетант, Альфред всегда оставался Ротшильдом – то есть эффективно работал в трех направлениях: бизнес, процветание еврейского народа и благотворительность. Разумеется, в бизнесе он оставался собой – даже строгий Натти не смог приучить его вовремя приходить в Нью-Корт. Альфред поздно приходил и поздно уходил, и вместе с ним допоздна засиживались его клерки. В 26 лет он стал первым евреем – директором Английского банка. Эту должность никак нельзя было считать синекурой, и Альфред с ней успешно справлялся в течение 21 года. Он ушел в отставку в 1889 году.