Ротшильды. История династии могущественных финансистов

Одним словом, в последние годы политика Германии в отношении Англии представляла собой серию булавочных уколов, и, хотя булавка – не очень опасное оружие, повторные уколы могут привести к образованию раны, и поэтому я надеюсь и всем сердцем молюсь о том, чтобы никакого серьезного ущерба нанесено не было, и беру на себя смелость направить Вам это послание с надеждой на то, что Вы сможете четко объяснить графу фон Бюлову, насколько осложняется мое положение по отношению к Британскому правительству, поскольку в течение долгих лет я предпринимал все возможные усилия, но теперь я осознал, что Вы не в полной степени осознаёте все огромные преимущества полного взаимопонимания с Англией. Возможно, граф фон Бюлов не осведомлен о том, что многие германские послы в Англии встречались с наиболее влиятельными английскими политическими деятелями в моем доме, и еще совсем недавно ныне покойный граф Хатсфельд встречался в моем доме с господином Чемберленом, и они высказывали полностью идентичные точки зрения в отношении политики двух стран, в их общих интересах.

Описывая эти подробности совершенно приватным образом, я делаю это, мой дорогой Экардштейн, для того, чтобы продемонстрировать, что я говорю не sans connaissance de cause[7] и я буду чрезвычайно огорчен, если небольшое refroidissement[8], которое наблюдается в настоящее время и не имеет никаких raison d'^etre[9], сохранится и, возможно, усилится…

Может быть, Вам удастся убедить Его Превосходительство направить мне несколько строк в ответ на моинаблюдения; естественно, я покажу их только самым высокопоставленным официальным лицам и буду пользоваться ими с чрезвычайной осторожностью; я убежден, что дружеское 'eclaircissement[10] произведет наиболее благоприятное действие – и немедленно. При возможности, мой дорогой Экардштейн, передайте Императору уверения в моей полнейшей преданности; Вы знаете, как высоко я ценю Его Величество.

Искренне Ваш

Альфред фон Ротшильд».

Это осторожное, деликатное и дипломатичное вмешательство было усилено более жесткой позицией, которую занял брат Альфреда, лорд Натти. Из приведенного ниже письма канцлера фон Бюлова кайзеру видно, насколько для Вильгельмштрассе было важно мнение Ротшильдов и как близко они подошли – по крайней мере, во время одной из первых фаз кризиса – к решению проблемы, которое могло бы предотвратить катастрофу:

«Беру на себя смелость нижайше предложить Вашему Величеству выяснить у посла Вашего Величества в Лондоне, какие именно действия можно предпринять для того, чтобы рассеять плохое впечатление, сложившееся у Ротшильдов, а также для того, чтобы решить проблемы, изложенные в докладе Экардштейна».

И тем не менее все оказалось напрасным. И беседы на Симор-Плейс, и бархатное красноречие Альфреда, прекрасно владевшего всеми приемами французской дипломатии, и его умение смягчить остроту ситуации – даже его гениальный ход с заменой французской частицы «де» на немецкую «фон», который он сделал, подписывая письма Экардштейну, – все его усилия и достижения были мгновенно уничтожены выстрелом в Сараеве в июле 1914 года. Кайзер сменил яхту на военный корабль. Насколько было бы лучше и для самого кайзера, и для Ротшильдов, и для всего мира, если бы благородные усилия Альфреда завершились успехом.

Война

От австро-сербской границы пламя битвы распространилось по всему миру. Такой грандиозной и кровопролитной кампании не было со времен Наполеоновских войн. Но если в прошлый раз Ротшильды были победителями, то теперь они проигрывали. Линия фронта разделила Семейство – она отсекла австрийскую ветвь от английской и французской. Теоретически венские Ротшильды, встав под ружье, должны были стрелять в английских и французских Ротшильдов, также надевших военную форму.

Это было страшно, но маловероятно. Гораздо страшней было другое – столетие тому назад, когда Ротшильды сражались за свое величие, пятеро братьев были сплоченной группой бесстрашных бойцов – крепко сжатым кулаком, который направлял старик Майер. Такое Семейство могло выдержать любые удары. Но с тех пор прошло много времени – успех смягчил характеры и ослабил хватку. Вот уже много десятилетий ареной сражений новых поколений Ротшильдов были залы заседаний и комнаты переговоров – и тут им не было равных. Но пришло новое время, когда пулеметы в окопах диктовали исход переговоров. Пролистав несколько страниц назад – и оказавшись уже в другой эпохе, – мы опять встретим Альфреда Ротшильда, склонившегося над письмом к Экардштейну. Это была изысканная проза мирного времени. Сравнив его с письмом, написанным им же, но уже двумя годами позже, во время войны, можно представить, насколько Ротшильды были далеки от грубых реалий нового века.