Ротшильды. История династии могущественных финансистов

На первых полосах газет печатали выступления врачей. Так называемые эксперты по неврологии высказывали озабоченность и тревогу. Психика человека, утверждали они, не в состоянии вынести перегрузок, вызванных поездкой по железной дороге. Безумные скорости, развиваемые поездами, доведут пассажиров-мужчин до самоубийства, а женщины могут впасть в сексуальное безумие, и последуют оргии. Из совершенно достоверных источников поступали сообщения о случаях помешательства несчастных англичан, увидевших поезд – эту жуткую железную, дымящую змею. А теперь Ротшильд привезет ее в веселую, беззаботную Вену?

Но из Англии приходили и другие сообщения – финансовые отчеты железнодорожных компаний. И они вовсе не были ужасны или отвратительны. Напротив, многие, например конкурент Ротшильдов, банкирский дом Сина, находили их воодушевляющими. Сина вначале подлил масла в огонь и представил Ротшильда эдаким нарушителем мира и покоя, а затем осторожно и незаметно добился концессии на строительство железной дороги от Вены до Адриатического моря.

Таким образом, Соломона атаковали одновременно на двух фронтах. Его прекрасные отношения с прикормленной прессой Вены не выдержали испытания железной дорогой – друзья-журналисты были не в состоянии справиться с волной возмущения. Канцлер Меттерних обычно обеспечивал Ротшильду самый теплый прием у императора и поддержку правительства, но Сина также представлял серьезную силу. Стоимость концессии на строительство северо-восточной ветки железной дороги определялась на конкурентной основе – и благодаря этому была уменьшена.

Однако у Ротшильда было не только больше денег, чем у его конкурента, – его посещали блестящие, плодотворные идеи. И выход из тупика был найден. Соломон написал еще одно поэтично-патриотическое послание императору. Это был предварительный отчет о выполнении «грандиозной национальной разработки, называемой «железная дорога Вена – Галиция». Отчет заканчивался потрясающим параграфом:

«Смиреннейший и покорнейший слуга Вашего Величества осмеливается наипокорнейшее просить Ваше Величество высочайше дозволить назвать железную дорогу «Вена – Галиция» «Северная железная дорога императора Фердинанда» в честь Вашего Величества».

Одновременно было направлено письмо князю Меттерниху, в котором Ротшильд предлагал его светлости министру финансов и его светлости лорду-президенту совета возглавить этот национальный проект и стать его покровителями, с тем чтобы на всех документах значились их имена, а самому князю Меттерниху – стать высочайшим протектором.

Как всегда, Меттерних согласился. Несколько «свет-лостей» согласились предоставить предприятию свои имена. Министр финансов в самых теплых выражениях охарактеризовал предложение Ротшильда и посоветовал императору сделать то же самое.

«Это предприятие гигантского масштаба, – писал он, – которого еще не было в Европе… и оно останется вечным памятником царствования Вашего Величества».

9 апреля 1836 года указ его величества подкрепил это решение, и дорога официально получила название «Северная железная дорога императора Фердинанда». Соломон одним камнем убил двух птиц: австрийское правительство идентифицировало себя с его проектом и его грядущим успехом, а не с проектом Ротшильда, а имя Габсбургов заставило умолкнуть даже самых злостных критиков. Таким образом, были решены все задачи, кроме, правда, самого строительства.

Соломон приступил к работе самостоятельно. Через две недели после высочайшего разрешения присвоить дороге имя императора он собрал первое (потом их последовало множество) собрание акционеров. Он передал компании концессию на строительство, которая до этого принадлежала ему лично, и организовал назначение совета директоров. Он предоставил на их рассмотрение оценки, планы, предложения по строительству – и был назван болтуном и мошенником.

Неожиданно (как внутри самой компании, так и вне ее) образовалась (с подачи Сина) мощная оппозиция. На идею строительства дороги он уже не нападал, поскольку сам собирался начать такой же проект на юге. Теперь речь зашла о неправомерном использовании августейшего имени и о вопросах сугубо технических – о ширине пути, об изгибах линии, о том, что работники Ротшильда некомпетентны и не в состоянии грамотно решить ни одной проблемы. Был выпущен специальный меморандум, где были перечислены все мыслимые недостатки в работе, а затем приводились цифры – это было, пожалуй, самым опасным, – которые свидетельствовали о том, что Северная дорога не имела никакого будущего с финансовой точки зрения.

Меморандум вызвал столько толков, что разговоры дошли до императора. Он снова выполнил свою привычную роль машины для проставления подписи.

«Уважаемый князь Меттерних, распространяются многочисленные неблагоприятные слухи по поводу железной дороги, связанной с моим именем… – написал он в своем послании, – возникают ли какие-нибудь трудности при строительстве, и если да – то какие».