Rotten. Вход воспрещен

Альбом Sex Pistols – сплошные компромиссы. Он был практически полностью традиционным. Музыка звучала как в шестидесятые. Похожее звучание можно найти на альбомах групп The Who и Small Spaces. Я променял коллективный подход к сочинению простых незатейливых мелодий натри аккорда. Если бы запись шла так, как я хотел, большинство людей не смогли бы ее слушать, потому что им не за что было бы зацепиться. «Это мне ничего не напоминает! Поэтому я не могу слушать это!» В этом отношении публика достаточно ленивая. Они хотят слушать то, что будет подходить им всегда и везде, в любой ситуации. Мне пришлось учиться с этим справляться и подстраиваться под это.

Я всегда находил, что в песне можно изменить. Сегодня этот процесс выглядит более утонченным, чем раньше. Дело в самой природе музыки. Если ты хочешь, чтобы твои песни слушали, придется идти на компромисс. Нельзя быть чисто на своей волне, никто не будет слушать твой голос, который не имеет никакого смысла и звучит дико.

КРИССИ ХАЙНД: Pistols были настоящей группой. Хоть они и ненавидели Глена Мэтлока за его музыкальность, песня You are so pretty vacant была очень музыкальной, и я полагаю, что именно он к этому причастен. Затем привели Сида, а он музыкальным совсем не был. Возможно, с духовной точки зрения все было хорошо, однако группа, какая бы она ни была, должна быть музыкальной, и сегодня Джонни это признает. Если вы посмотрите на коллекцию записей Джонни Роттена, вы найдете очень музыкальные альбомы. Он фанат музыки и любит ее, поэтому для него это было что-то вроде дилеммы.

ДЖОН ЛАЙДОН: Я больше всего ценю Pistols за лирику и вокал. Музыка была однобока, но она была ориентирована на рабочий класс. Это музыка, которая подходила к сути и представляет собой фундамент для развития. Возможно, мои идеи для того времени были слишком продвинутыми. Если вы хотите что-то поменять, нужно делать это медленно и быть очень терпеливым.

КРИССИ ХАЙНД: В Sex Pistols с точки зрения музыки не было ничего уникального. Да и в целом до 1977 года ничего особенного придумать было нельзя. В конце концов на шкале всего двенадцать нот и двенадцать тактов. Именно столько они использовали для сочинения песен. В группе из четырех человек – бас, барабаны, гитара и вокал – ритм-гитара была основным ингредиентом. С четырьмя участниками в группе вы можете создать абсолютно любую музыку. Ранее все уже было сделано, и это то, что отличает Sex Pistols и делает их великими. Они пришли с оригинальным вокалом, они оригинально выглядели и не боялись выражать свое мнение.

ДЖОН ЛАЙДОН: Основной след, который оставили Sex Pistols, был вовсе не в записи. Мы были угрозой. А какой конкретно угрозой, каждый решал для себя. Наши записи не осуществлялись по законам музыкальной индустрии, и это отпугивало многих, в особенности крупные звукозаписывающие лейблы. У них были определенные форматы. Если ты выбивался из них и не пытался притворяться, что соответствуешь им, для тебя не было места.

Я только жалею, что Малкольм был слишком самоуверенным и делал вид, что все это – его гениальная работа. Это определенно была его работа, но он шел наугад, как и мы все, и никогда никого не признавал, кроме самого себя. Он думал, что только у него могут быть правильные мысли, а с такими людьми работать крайне сложно. И таким людям точно никогда не сработаться с Pistols.

БИЛЛИ АЙДОЛ: Джон всегда говорил все так, как есть, и никогда не подстраивался под чьи-то интересы. Однажды, когда он и Малкольм были на ТВ программе, он точно так же спорил с ним, как и ведущий. Он очень харизматичен. Pistols делали все, что хотели, и вовсе не Малкольм решал, как именно группе поступать.

ДЖОН ЛАЙДОН: Какой смысл пытаться спорить и осуждать название Never Mind the Bollocks. Стив Джонс произнес эту фразу, когда мы вели дискуссию на тему того, как именно назвать альбом. Стив сказал: «Ой, хрен с ним, забейте на херню!» Так мы и решили.

Я находился в Ноттингеме с Ричардом Брэнсоном, когда они разработали обложку. В каком-то магазине одной из студий звукозаписи обложка была запрещена, потому что она выглядела как незаконная и оскорбительная. Обиделись на слово «херня!». Или другое его значение – «придурок!». Мы сражались с ними в суде и доказали им, что это слово есть в словаре, а значит как оно может быть нелегальным? Это был действительный англосаксонский термин для обозначения людей с невысоким интеллектом, если рассматривать «боллок» по отношению к человеку. Брэнсону это название казалось веселым. Но, конечно же, небеса обрушатся и в лесу что-то сдохнет, если таким политикам, как Мэри Уайтхаус понравится то, что мы делаем. Мне тогда и руки могли отсечь, но мне было абсолютно наплевать на чье-то там мнение.