Роуэн из Рина

Роуэн поднес фляжку ко рту Силача Джона и, взглянув на него, очень испугался. Камни во многих местах прорвали его одежду, покрыв кожу ссадинами и порезами. Лицо было землисто-серым, глаза не открывались. Крупная дрожь сотрясала все его тело.

В угол пещеры ветер нанес сухих листьев и веток. Роуэн сгреб их в кучу, нашел у Силача Джона огниво и сумел развести огонь. Костер разгорался плохо, валил дым, но все-таки стало чуть теплее.

Силач Джон не двигался. Роуэн терпеливо ждал, в страхе сжав кулаки. Немного спустя лицо Силача порозовело, он зашевелился и открыл глаза.

— Мы теперь выше облаков, Роуэн, — еле слышно сказал он. — По-моему, мы пробыли под землей ночь, день и еще немного. Сейчас, если все в порядке, Аллун и Марли уже должны быть в Рине. А мы с тобой почти на месте. Карта…

Роуэн развернул свиток. Ведя пальцем по линии, которая обозначала их тропу, он заметил, что действительно она уходит под самое небо.

— Мы почти на самом верху, — медленно сказал Силач Джон. — А где-то здесь рядом, совсем близко, должна быть еще одна пещера или что-то вроде нее. Очень большая и очень глубокая. Красная линия кончается перед ней… — Он помолчал, взглянул на пустое место на карте и слабо спросил: — А стихотворение? Ну-ка прочти, что там говорится.

И Роуэн прочел, хоть его руки так дрожали, что он еле держал карту.

В драконьей берлоге встречались всегда
Пламя и воздух, земля и вода.
Шесть храбрых сердец не прошли испытанья,
Теперь одному остается заданье.
Слова, что ты помнишь, нельзя забывать,
Коль хочешь судьбу до конца испытать.

— Так, значит… — сказал Силач Джон и снова прикрыл глаза.

— Джон, карта ведь говорит неправду! — воскликнул Роуэн. — Нас же двое! Двое!

Силач Джон облизнул губы:

— Нет, Роуэн. Я — больше не могу. Оставишь меня здесь и на заре двинешься в путь один. Как и предсказывала Шеба.

Он отвернулся.

Вот оно:

Когда надежде придет конец,
Одно из семи уцелеет сердец.

Огонь мигнул в последний раз, и стало темно.

«Когда надежде придет конец…»

— Джон! — в ужасе закричал Роуэн и принялся трясти его за плечи, да так, что Силач заворочался и застонал. — Джон, не спи! Здесь так холодно! У тебя сил не осталось! Ты замерзнешь! Ты пропадешь! Джон, ну вставай!

Джон не отвечал. Роуэн разрыдался и от бессилия затопал ногами:

— Я один не дойду! Ты же знаешь, я один не дойду! Шеба этого не говорила! Она сказала, что только самый смелый это сумеет. Так она сказала. А ведь я не самый смелый! Я всего боюсь! Мне так страшно!

Бледные губы Силача Джона шевельнулись.

— Правильно, мальчишка-зайчишка. Ты всего боишься. Ты боялся, но лез в Гору. Ты боялся, но храбро встречал на ней все опасности. Ты боялся, но шел вперед. Это и есть смелость, Роуэн. Только дуракам не страшно. Шеба-то это знала. Она заранее знала и это, и все остальное.

Роуэн молча смотрел на него и мало-помалу успокаивался. Он понял, что ему надо делать.

— Поспи, — прошептал он. — Я о тебе позабочусь.

Роуэн пробрался к выходу, набрал побольше снега и начал делать стену, чтобы загородить вход, оставив лишь небольшое отверстие наверху для свежего воздуха. Он долго возился, и руки его совсем заледенели, но все-таки он добился своего.

Силач Джон лежал на боку рядом с углями от костра. В пещере стало немного теплее, но этого все равно было недостаточно, чтобы согреться. Шатаясь от усталости, Роуэн подтащил к углям несколько камней, а сверху положил два факела, которые они с Силачом Джоном принесли с собой, и зажег их. Пламя сначала ярко запылало, потом стало гореть ровно. Он лег рядом с Силачом Джоном и прижался к нему, чтобы его согреть.

Скоро факелы нагреют воздух. Потом нагреются камни и очень долго после того, как погаснет огонь, будут держать тепло.

Куда ни свернешь,
Ты сердце от боли не убережешь…

Нет, эта строчка была совсем неправильной. Сердце у Роуэна билось ровно, и боли никакой не было. Если им с Силачом Джоном повезет, они доживут до рассвета. А там будет видно.

Роуэн закрыл глаза и наконец уснул.

Сон его был глубоким, без сновидений, и когда он проснулся, то подумал, что спал совсем недолго. Но тут он заметил бледный свет, пробивающийся сквозь отверстие в снежной стене, и прислушался к тишине. На заре ветра совсем не было.

Роуэн сел и, замирая от страха, посмотрел на Силача Джона. Тот был теплым и дышал.

Роуэн тихонько потряс его за плечо и прошептал:

— Джон! Джо-он! Вставай. Утро уже. Нам с тобой надо идти.

* * *