Роузлинд (Хмельная мечта)

– Меня мало волнует Святой город, – искренне ответил Саймон, – а еще меньше те дегенераты, которые управляют им и не в состоянии обеспечить его безопасность. Но меня очень волнует то, что делает мой король. И если лорд Ричард отправляется в Святую землю, я убежден – мой долг последовать за ним, – если, конечно, я свободен от тех клятв, которые дал раньше.

– Какие клятвы? – недовольно поинтересовался Ричард.

Доза лести, которую использовал Саймон, была более чем приятна. Ричарду нравилось, что верность ему лично была более мощным фактором в действиях его подданных, чем увещевания прелатов. Но он был несколько разочарован, что Саймон ставил свою клятву выше всех других обязательств.

– Я всегда служил лично королеве, – сказал Саймон.– Я присягнул ей на верность задолго до того, как Вы появились на свет, милорд, и ни разу не нарушил эту клятву. Мне нужно было разрешение Вашей матери, прежде чем я мог обратиться к Вам с просьбой позволить мне сопровождать Вас. И прежде, чем дать свое согласие, королева поставила два условия. Первое, это то, что я должен сопровождать Вас в качестве Вашего щитоносца.

Король широко открыл свои голубые глаза. Он уже раскрыл и рот, но задохнулся от возмущения. Когда Ричард был юнцом, очень дерзким и неопытным воином, его сопровождал более опытный, физически крепкий воин, к тому же более разумный и когда надо, осторожный. Саймон был рядом с ним, официально как щитоносец, а на деле, чтобы защищать Ричарда. Но теперь, спустя много лет, он уже не нуждался ни в такой защите, ни в советах. Саймон смело встретил его негодующий взгляд и от души рассмеялся.

– Я так и сказал, что за такое предложение Вы покончите со мной на месте, милорд, но королева настаивала, чтобы я передал Вам ее условие слово в слово. Она сказала, что она все еще ваша мать, и что она боится не Ваших врагов, которых Вы встретите лицом к лицу, а союзников, которые следуют у Вас за спиной.

Саймон очень осторожно подбирал слова. Он не сказал «люди» или «вассалы», что было бы открытым оскорблением дворян, собравшихся в зале, и к тому же прозвучало бы фальшиво, – люди Ричарда любили его. Саймон сказал «союзники», что вызвало возгласы одобрения.

Негодование исчезло с лица короля, сменившись своего рода благоговением. Ричарда всегда смущала способность его матери заглянуть в будущее. В большинстве случаев он предпочитал игнорировать ее предсказания, которые обычно касались различных политических вопросов и начинались с неизбежного «а если…. то…». Но сейчас он согласился в душе с предложением матери, так как в нем был здравый смысл. Дело в том, что Филипп Французский настолько «благоволил» к Ричарду, что предложил, чтобы отряд высокородных французских рыцарей сражался под личным знаменем Ричарда. И практически невозможно было бы избежать назначения одного из них на почетный пост, дающий право сражаться слева от него и в то же время защищать его со спины. Предусмотрительность матери снимала эту проблему.

– Очень хорошо. Даю слово: до тех пор, пока ты будешь в состоянии делать это, ты и только ты, будешь нести мой щит.

– Второе условие проще.– Саймон сделал, легкий жест, как бы отметая несущественную проблему. Для Ричарда это было пустяковым делом, но для него самого стояло на первом месте.

– Оно касается леди Элинор Дево, вашей подопечной, доверенной моим заботам. Возможно, Вы не забыли, милорд, какой беспокойный у нее характер, – Саймон, говоря это, ухмыльнулся, а Ричард откровенно рассмеялся.– Несмотря на это, а может, и благодаря этому, королева благоволит к ней. Именно потому второе условие звучит так: в случае моей гибели или смерти заботы о леди Элинор и ее владениях никому не будет доверены – их возьмет на себя королева.

– Несомненно, – с готовностью подхватил Ричард, желая как можно скорее избавиться от всей этой проблемы.– Отличная идея. Королева лучше всего справится с такой обременительной задачей. Подойди ко мне позднее, и я передам ее самое, ее владения и ее капризы в ведение королевы сегодня же.

– В таком случае, это все, что я хотел выяснить, милорд, – говоря это, Саймон постарался нечаянно не взглянуть на Лонгкемпа.– Когда Вы отправитесь в поход, я буду рядом.

После этого обсуждались другие государственные дела, спорные вопросы о землевладении, которые необходимо было уладить до отъезда короля, принималась клятва от управляющих замками и был учрежден налог на бродячих торговцев. Саймона это мало интересовало, и он был рад, когда, наконец, заседание закончилось. Оформление документов о передаче Элинор под опеку королевы заняло мало времени, хотя Саймон упрямо настоял на том, чтобы Лонгкемп подписал грамоту в качестве свидетеля так, чтобы позднее он не смог сказать, что ничего не знал по этому поводу. Наконец Саймон мог подумать и о своих личных делах.