Ровесники. Немцы и русские (сборник)

Победители давно решили нашу судьбу в Ялте и Потсдаме. Новые границы неприкосновенны, родина потеряна навсегда. Мы должны были быстро интегрироваться в то время, когда многие города лежали в развалинах, когда был большой недостаток в продуктах и каждый был сам себе ближним. Большинство местных жили очень стесненно. Продукты и одежда распределялась только по карточкам. Нужда стучалась в их двери, но им необходимо было еще и делиться и отдавать. Понятно, что прием проходил не совсем любезно. Мы много лет оставались в глазах местных «чужаками». Они хотели избавиться от нас. Летом 1945 года поступило распоряжение: «Все беженцы переезжают в Геру, Тюрингию, а возможно, и дальше в Баварию». Беспокойство снова овладело людьми, только что перенесшими бегство. Никто не противился. Мы привыкли повиноваться. Длинный состав вновь пришел в движение в Шарфенштайне в надежде получить наконец кусочек безопасности. Состав доехал до Цвиккау. Внезапно остановка – Гера переполнена беженцами, Бавария нас не принимает. Часами мы стояли на вокзале в Цвиккау и ждали. Никому мы были не нужны. Поездка обратно в открытых вагонах. Раньше они использовались для транспортировки угля. И снова мы стоим на вокзале в Шарфенштайне. Никакие повозки уже не ждали нас. Никто не забирал нас. Пешком двинулись мы снова в направлении Дребаха. Когда мы пришли, у местных, особенно у тогдашних правителей, вытянулись лица. Мы опять были здесь. Наши спасенные в бегах немногие пожитки находились в Мариенберге.

Однако нашлись люди, которые помогли нам, моей матери и мне, и у которых нашлось доброе слово для нас и в остальном. Благодаря этим людям началась наша новая жизнь в Дребахе. Прошли 60 лет. Рудные горы – это моя вторая родина, но «дома» – это в Мазурах. Я с радостью иду по Дребаху. Здесь я пошел в школу, здесь у меня еще и сегодня много знакомых и хороших друзей. Здесь я провел много счастливых лет. Я часто еще вспоминаю старую родину, однако, без претензий на собственность. Я вспоминаю моих старых школьных друзей из раннего детства. Надеюсь, что многие пережили войну. Я вспоминаю людей в Мазурах, их простую тяжелую жизнь, Швентайнерское озеро, могилу моего отца на солдатском кладбище в Тройбурге, печеночниц в лесу, священника в Ховербеке.

По истечении шести десятилетий мы не хотим выставлять счета, судить и сеять новую ссору. Там, как и здесь, живут сегодня другие люди, другое поколение. Ни они, ни мы не хотим нового горя, новых жертв, мои воспоминания лишь против забвения.

Вместо послесловия

Приведенные в качестве эпиграфа слова Герберта Уэллса из его «Очерков истории цивилизации» ни в коем случае не означают отказа от своей этнической принадлежности. Они лишь еще раз должны напомнить о том, что считать любую нацию исключительной преступно, ведь именно это и привело ко Второй мировой войне. Недаром в другом месте Уэллс высказал еще одну примечательную мысль: «Если мы не прикончим войну, война прикончит нас». Это напоминание снова стало особенно актуальным в наше неожиданно осложнившееся противостоянием время.