Ровно в полночь (ЛП)

Меня охватило предвкушение. Я столь же безумна, как и Уинстон, раз согласилась на это. Но наше соглашение не было ужасным. Когда в вас швыряли долларовыми купюрами и для этого не нужно было раздеваться, все казалось довольно легким.

Наконец, появилась Фрэнсис с двумя тарелками. Я снова показательно заглотила хлеб поглубже, начав давиться. Фрэнсис растерянно посмотрела на меня, а потом быстро отодвинула от меня подальше корзинку с хлебом, поставив передо мной тарелку с ужином, а потом буквально сбежала. Как только за ней закрылась дверь, я откусила преувеличенно большой кусок хлеба и стала жевать, едва способная прикрыть рот. Я надеялась, что это убьет его стояк.

Уинстон весело расхохотался. Этот звук показался таким заразительным, что подействовал на меня куда сильнее, чем мне бы хотелось признавать. Закатив глаза, я принялась любоваться своей едой. Прекрасное филе миньон, казалось, было доведено до совершенства. Также на тарелке обнаружилась спаржа и картофельное пюре.

Бззз.

Я достала из кармана телефон и увидела, что Уинстон прислал мне полторы тысячи.

Безумие.

Он точно сумасшедший.

Но, похоже, только он мог стать моим билетом из дома Мэннфорда.

Глава 7

Уинстон

Щеки Эш все еще были розоватыми после того, что она сделала перед ужином, и это казалось очень милым. Во время еды я молчал, позволив ей обдумать свой поступок. Я едва выдержал все это шоу с глубоким заглатыванием хлеба. По-видимому, она делала минет куда лучше, чем убиралась.

Ганс как обычно превзошел самого себя с едой, а его пирог с бананами и сливками был просто фантастическим. Как только Эш стала выглядеть довольной и сытой, я поднялся и протянул ей руку.

— Давай поболтаем. Посмотрим, сколько еще ты сможешь заработать этим вечером.

На ее лице проступило раздражение, но Эш все же взяла меня за руку. Такая миниатюрная и хрупкая. Мне нравилось ощущать ее ладонь в своей. Решив не выпускать ее руку, я провел Эш в гостиную к г-образному бледно-серому дивану. Она тут же села, но я покачал головой.

— На колени.

Ее глаза расширились, в них отразился страх.

— Не для минета, развратница, — упрекнул я ее. — Просто мне нравится, когда ты подчиняешься.

Я думал, что она станет спорить или торговаться, но послушное создание просто опустилось по моей команде на мягкий и ворсистый темно-серый ковер. Скрестив руки на груди, Эш хмуро посмотрела на меня.

— Дай свой телефон, — приказал я, садясь перед Эш и вытягивая ноги по обе стороны от нее.

— Зачем?

— Хочу тебя сфотографировать, — я выгнул бровь. — А сколько раз ты смотрела наше короткое видео перед сном?

— Ни единого, свинья, — огрызнулась она, ее щеки стали ярко-красными.

— А я этим утром мастурбировал, представляя, что ты на это смотришь, — я склонился вперед, намотав на палец прядь ее волос. — Твои пальцы станут влажными, если сейчас себя потрогаешь.

Ее ноздри гневно раздулись.

— Фотография будет не бесплатной. А видео стоит еще дороже.

— Назови свою цену.

Она задумчиво прикусила нижнюю губу.

— Это нечто большее, чем простое селфи, потому должно стоить дороже. Две сотни за каждое фото. А видео… это зависит от разных условий.

— Что если мне нужно видео, где ты исполняешь мою фантазию? Пальцами доставляешь удовольствие своей молодой и узкой едва тронутой киске?

Эш судорожно вздохнула.

— Ты не сможешь себе этого позволить.

— Проверь, — я склонился еще ниже, наши лица теперь разделяли несколько дюймов. — Если я хочу что-то по-настоящему порочное, то хорошо плачу за это.

— Ты ведь говорил… — она замолчала и нахмурилась, — секс бесплатный.

— Хочешь поиграть со своей киской бесплатно? — усмехнулся я. — Тогда не стану тебя останавливать.

— Нет, придурок, — проворчала Эш. — Я просто думала, что на это нельзя вешать ценник.

— Пососать мне член или трахнуться со мной — бесплатно. А все остальное имеет свою цену.

— У меня руки недостаточно чистые, — она царственно и невероятно стервозно вздернула подбородок. — Прости, что разочаровала.

— Можешь использовать мое бедро.

Эш приоткрыла свои розовые губы, а ее глаза забегали, изучая меня и проверяя серьезность. Однако я не шутил.

— В джинсах?

— Снимешь.

Эш смутилась, на ее лице отразилась нерешительность.

— О какой сумме идет речь?

— Сколько ты хочешь?

— Десять тысяч. И я буду в джинсах, — пробормотала она.

— А за сколько ты их снимешь?

Эш сглотнула и заломила руки.

— Двадцать?

— Ты не уверена…

— Ты бы заплатил за это двадцать тысяч?

— Предложи мне, а я подумаю, согласиться или нет, — я усмехнулся, с наслаждением увидев вспышку гнева в ее глазах. — Давай. Выдвини свои условия, малышка.

— Двадцать тысяч за… эм… за то, чтобы прокатиться на твоей ноге без джинсов. Никаких фотографий. И ты не должен меня касаться.

— Даже если вежливо попрошу? — улыбнулся я. — Может, позволишь мне подержать твою грудь?

— Никаких прикосновений, псих. Таковы условия сделки.

— Снимай штаны. Я согласен.