Роза

После этого братья молча отправились в тронный зал. Встретив их радостными криками, гости и дворяне, эльфы и эльфийки продолжили свои оживленные беседы, перебивая друг друга смехом, звяканьем бокалов и громким выкрикиванием тостов. Их встретили радостно, но, как только гости поняли, что с ними нет принцессы, то постепенно стали затихать. В зале воцарилась звенящая тишина, и даже король Феллан с тревогой обратил свой светлый взор на вошедших. И лишь король Изары, лукавый Анкорет, смотрел на них с нескрываемой надеждой и ожиданием. Наконец, принц, жених Измиры, печально изрек:

– Мое сердце болит. С ужасом и горестью сообщаю вам, что принцессы Измиры больше нет с нами.

***

Рассвет. Над морем поднималось теплое, по-летнему ласковое солнце. Светило было частично укрыто прозрачным облаком, отправляя по небосводу полосы лучей света. Небо, все еще холодное после ночи, но уже расцвеченное золотом восхода, отражалось бледными бликами на воде, превращая зеркало залива в акварельное полотно, а набегающие на берег волны казались особенно прозрачными, пропуская весь свет сквозь себя. Над черными соснами и елями, возвышавшимися на крутом обрыве, взлетала стая птиц, словно приветствуя яркое солнце. Морской берег, укрытый белесой солью, словно россыпью самоцветов, сверкал в лучах рассвета…. А вдалеке высились Хрустальные горы. Именно сейчас можно в полной мере понимать, почему они зовутся именно так – снег ослепительно сверкал на вершинах гор в лучах утреннего солнца. Именно в тех горах находился королевский дворец Исталиас и Лисий чертог, что славился своим величием далеко за пределами Эллии. Это была земля древних легенд, быстрых рек и эллийцев, эльфов, что ближе всех чувствовали природу. К дворцу и Чертогу вела всего одна дорога – крутая тропа через горы и по белому мосту, меж двух водопадов. Говорят, что дворец тот находится на высокой одинокой скале высоко над морем, а с континентом его соединяет тонкий мост.

Возле кромки воды белела пена, словно контур, оттеняющая песок от воды. Кругом слышно было лишь шум прибоя да тихое пение птиц вдалеке. И ветер, запутавшийся в ветвях высоких деревьев, а соленый морской воздух полнился ароматами утренней свежести и капельками воды. Прямо к берегу с обрыва спускалась каменная белая лестница, чьи ступени скрывались под самой водой. От лестницы в лес вилась тропинка, аккуратно выложенная белыми камнями, по обе стороны от которых росли кусты дикой розы, что алыми всполохами ярко светились на темно-зеленой листве. Словно бы из иного мира – явно не вписываясь в сонную идиллию утра – откуда-то из глубины изумрудной чащи слышалась звонкая песня, разносящаяся эхом среди деревьев, искусно вплетенные в струнный мотив слова. Именно на это пение, как будто зачарованный, в тишине и дымке рассвета, шел по дороге в лес высокий рыцарь в белом одеянии. Его одежда, расшитая золотыми нитями, сияла на солнце, словно первый снег, а огненно-рыжие волосы были подобны живому огню. Чуть остановившись перед рябиновыми воротами леса, он поднял голову к вышине, провожая взглядом ярких синиц. И вот, он твердой походкой решительно шагнул под сень дремучих деревьев.