Роза Черного Меча

Розалинде не удалось, конечно, добиться, чтобы лошади вырвались из тесного загона, но когда оруженосцы и рыцари подоспели, чтобы рассесться по коням, те были слишком возбуждены и не хотели никого к себе подпускать. Пока длилась эта суматоха, Розалинда укрылась в тени навеса на помосте для почетных гостей, и теперь ей оставалось только надеяться, что она сумела хоть ненадолго задержать погоню и что Эрик успел ускакать достаточно далеко.

Когда наконец всадники взлетели в седла и рванулись в ту сторону, куда ускакал Эрик, она уже понимала, что должна преодолеть еще множество препятствий, если хочет его найти. Прежде всего следовало позаботиться о том, чтобы не попадаться на глаза отцу. Поэтому она поспешно направилась к накрытым столам, которые ломились от яств.

— Позаботьтесь, чтобы каждый поел досыта, и не жалейте эля, — распорядилась она, перехватив растерянный взгляд Мод.

— Ох, что же из всего этого получится? — запричитала Эдит.

— Получится слишком много шума, судя по всему, — пожала плечами Розалинда, с усилием улыбнувшись поварихам. — Но это не значит, что для всех остальных день должен быть испорчен. Так что позаботьтесь о столах, а я пока отыщу Седрика.

Седрика она нашла около винных бочек. Его лицо, обычно столь благодушное, выражало явную тревогу.

— Леди Розалинда! — обрадовался он, едва завидев ее. — Что же нам теперь делать?

— Лучше всего, если мы будем вести себя так, словно не случилось ничего из ряда вон выходящего. В этот день положено праздновать окончание сева, до вечера еще далеко, и я думаю, отец не пожелает лишать своих людей такого удовольствия. Не скупись на выпивку, и они не пропустят конец состязания. А я тем временем пойду поищу отца.

— Да ведь он поехал с сэром Гилбертом искать того беглого ратника, который напал на рыцаря.

Тем лучше, подумала Розалинда, забравшись в одну из грузовых тележек и подгоняя крепкую лошадку. Если отец ускакал, он не сможет за ней следить.

— Но! Но! — кричала она, размахивая концом длинных кожаных вожжей, и лошадка резво несла ее по пыльной дороге к замку. Розалинде предстояло запастись целебными снадобьями, одеялами и чистым полотном. И прихватить корзинку с едой, мысленно дополнила она свой список. Вдруг Эрик будет ранен? И он уже наверняка проголодался. Когда она его найдет…

Ее беспорядочные мысли прервал отчаянный крик:

— Леди Розалинда! Подождите, миледи!

Завидев Клива, бегущего следом за ней, она попридержала лошадку. Меньше всего ей хотелось сейчас иметь дело с Кливом: она не без оснований опасалась, что он с легкостью разгадает ее намерения.

— Клив, благодарение Господу! Присмотри за свободными лошадьми, хорошо? Я тороплюсь в замок за факелами и свечами.

Не оставив ему времени для ответа, она снова взмахнула вожжами, и тележка весело покатила по дороге к замку.

Клив наблюдал за удаляющейся тележкой, несколько обескураженный. Факелы и свечи? Уж конечно, его госпожа не собирается помогать искать сбежавшего Эрика. И столь же сомнительным казалось предположение, что сейчас, после всего случившегося, она так уж озабочена освещением празднества в вечерние часы.

Однако мысли Клива были заняты странными словами Розалинды в меньшей степени, чем отважным нападением Эрика на сэра Гилберта и последующим бегством. И пока Клив добросовестно поспешал туда, куда его послала Розалинда, голова у него шла кругом от множества необъяснимых событий.

Ясно, что Эрик выкрал меч из тюков, принадлежащих сэру Гилберту. Возможно, Клив и согласился бы признать, что отчасти сам виноват в этом, поскольку именно от него Эрик узнал, где находится меч. Но была одна настораживающая странность, перед которой меркло любое чувство вины: сэр Гилберт не обвинил Эрика в краже оружия. Черным мечом владел Гилберт, и все же складывалось впечатление, что по какой-то причине он не хотел, чтобы об этом стало известно. Если бы он отобрал меч у Эрика, когда захватил того близ Данмоу, то не было бы никаких причин скрывать это от общества. Назвав Эрика головорезом с большой дороги и возмутившись наличием у того меча, который не полагался простому ратнику в подобном состязании, Гилберт тем не менее ни словом не упомянул, что именно он владелец этого меча.

Отсюда с несомненностью вытекало, что меч принадлежит Эрику. Его «тезка». А это в свою очередь означало, что сам Гилберт добыл великолепный меч не слишком честным способом. Так вот почему Эрик так рвался к поединку с ним!

И опять Клив проникся уверенностью в том, что Эрик — рыцарь. Все указывало на это, все — кроме его проклятого молчания на сей счет. Что-то тут было не чисто и, так или иначе, связано с сэром Гилбертом из Дакстона.