Роза Черного Меча

— Я не виноват, миледи. Ей-богу, не виноват, — посыпались торопливые объяснения. — Мне сэр Роджер приказал — мол, этот парень должен трудиться от зари до зари, и чтоб работа была не из легких. Я только то и выполнил, что он велел.

— Сэр Роджер? — переспросила она. — А от кого получает приказы сэр Роджер?

Ответ не понадобился. Розалинда вмиг поняла — достаточно было взглянуть на внезапно побледневшее лицо конюшего, — что сэр Роджер повинуется только ее отцу. И сразу все вернулось на круги своя. Черный Меч — и ее отец. Кровь застучала у нее в висках. Отец и Черный Меч. Она была подобна туго натянутой веревке, концы которой находились в руках у этих двух упрямцев, и оба тянули ее с равной силой каждый в свою сторону. Но они дергали ее хаотическими рывками, и притом всегда — в неожиданном направлении. Долго ли она сумеет балансировать между ними?

Видя, как беспокойно переминается с ноги на ногу ее собеседник, Розалинда устало вздохнула:

— Я поговорю с отцом. Можешь на этот счет не беспокоиться.

Он понял это так, что ему дозволено удалиться, и не стал задерживаться. Еще раз поклонившись, он, пятясь, добрался до выхода и пропал из виду. Он-то был только рад унести отсюда ноги, но Розалинде не суждено было отделаться так легко. Снова оставшись в конюшне наедине с Черным Мечом, она чувствовала, как ее праведный гнев сменяется чуть ли не раскаянием. Он же не собирался облегчить ей задачу. Глупо было с ее стороны надеяться на что-то иное.

— Ну что ж, — начал он, и его серые глаза уже не отрывались от ее лица. — Ты собираешься поговорить с отцом. Поговорить обо мне. Что именно ты скажешь? — Его бровь насмешливо изогнулась. — Я жду ответа, милая женушка.

— Не называй меня так! — прошипела она, тревожно оглянувшись.

— Ты все еще это отрицаешь?

Конечно, она это отрицала. Иначе и быть не могло. И все-таки Розалинда поняла, что к нему нужен другой подход. Она прикусила нижнюю губу и вынула пробку из флакона.

— Я пришла осмотреть твои раны. Неужели я не могу этим заняться без опасения, что мы тут же начнем ссориться?

Некоторое время оба молчали. Потом Розалинда допустила опасную ошибку: она подняла на него глаза. Он смотрел на нее в упор, но что выражало его лицо — Розалинда не в силах была определить. Во всяком случае не гнев. И тем не менее сердце у нее сжалось.

— Ссориться? Да у меня совсем другое на уме, — сказал он медленно и хрипло.

Этого было достаточно, чтобы все соображения насчет ран и способов врачевания мигом вылетели у нее из головы, вытесненные другими мыслями, слишком греховными, чтобы им можно было дать волю. Но она отказалась понимать скрытый в его словах намек и решительно перевела разговор на тему, которая была сейчас самой насущной.

— Я долго думала о том, что ты сказал вчера, — начала она, боясь взглянуть ему в глаза.

— И что-нибудь надумала? — спросил он беспечно, хотя она и уловила настороженность в его голосе.

Розалинда вздохнула и встала рядом с ним. Руки у нее слегка дрожали, когда она начала наносить бальзам на его спину. Ее обрадовало уже то, что он не остановил ее, а лишь чуть повернул голову так, чтобы видеть ее лицо. Но все равно она понимала, что на заданный вопрос придется ответить.

— Мне нужно время, — наконец прошептала она. — Совсем немного времени, — поспешила она добавить. — Если бы ты знал, как опасно твое положение…

— Ты же сейчас смазываешь мне спину своим снадобьем. Думаешь, я не понимаю, как это опасно для меня? — резко бросил он.

Ее руки безвольно повисли, и он повернулся к ней. Лишь жалкие дюймы разделяли их.

— Я — новый раб твоего отца. — Он произнес это, словно выплюнул изо рта нечто грязное и отвратительное. — Ты обещала мне награду. Ты вместе со мной принесла брачный обет во время нашего обручения. Но с тех пор, как ты оказалась здесь, ты все это отвергаешь. Ты моя жена. И только это я приму как свою награду.

— Но он никогда не согласится, чтобы ты стал моим мужем! Неужели ты не понимаешь? — взмолилась она. — У тебя нет титула… нет земель…

— А если бы были — он бы согласился? А ты сама?

Слова, которые так и рвались у нее из сердца, застряли в горле, когда она услышала этот странный вопрос. Никому и в голову не пришло бы, что знатная дама может стать женой простолюдина. Это было просто неслыханно. Однако в долгие мгновения, когда они смотрели друг другу в глаза, она — в который уже раз — подумала о том, как не похож он на человека из простонародья. Его осанка была столь благородной, его гордость — столь очевидной. Она задумчиво нахмурилась. Слабая надежда волной поднималась в душе.

— Кто ты? — вырвалось у нее. Она всматривалась в него так, словно видела впервые. — Кто ты и как случилось, что ты оказался на эшафоте в Данмоу?