Роза для Экклезиаста

— Она никогда не верила в пророчество и убежала, боясь, что оно свершится. Когда вы появились и мы проголосовали, она знала.

— Значит, она не любит меня и никогда не любила.

— Мне жаль, Гэллинджер. Эта часть долга оказалась выше ее сил.

— Долг, — тупо повторил я. — Долгдолгдолгдолг! Трам-тарарам!

— Она передает вам прощальный привет и больше не хочет вас видеть… мы никогда не забудем твоей заповеди, — добавила М'Квайе.

Я вдруг понял, какой чудовищный парадокс заключается в этом чуде. Я сам никогда не верил в свои силы и никогда не поверю в мир, сотворенный даром собственного красноречия.

Как пьяный, я пробормотал:

— М'Нарра.

И вышел в свой последний день на Марсе.

Я победил тебя, Маллан, но победа принадлежит тебе. Отдыхай спокойно на своей звездной постели. Будь проклят!

Вернувшись на корабль пешком, я закрыл дверь каюты и проглотил сорок четыре таблетки снотворного.

Когда наступило пробуждение, я был жив.

Корабельный лазарет. Корпус корабля вибрировал. Я медленно встал и кое-как добрался до иллюминатора.

Марс висел надо мной, как раздутое брюхо. До тех пор, пока не размазался и не заструился по моим щекам.