Роза для навигатора

Что?! Эта глазастая мелочь в плащике влезла мне в мозги, считала мою память? Телепатически?! О господи!

— А почему они тебя из погреба не выколупали?! Если они считали мою память?

— Что с тобой случилось, когда ты поднялась наверх? Ты так кричала!

— А-а-а-а! — в сознание вломилась та мерзкая смска. — У меня деньги украли! С моего счёта списали деньги! А-а-а-а!

Я лихорадочно полезла в сберонлайн — нет, мне не приснилось, и нет, не ошибка. Ноль на моём счету. Ноль целых, девяносто семь копеек.

— Это важно для тебя?

— Чёрт! — заорала я. — Важно! Ещё как важно! Я потеряла всё, понимаешь, всё, всё, всё!

Переводчик исправно передавал мои вопли на эсперанто, но без эмоций, сами понимаете.

— Вот это и спасло нас обоих, — получила я объяснение. — Они не увидели в твоей памяти меня. Радуйся.

— Чему, о господи? Что я осталась с голой задницей?!

— Твоя задница прикрыта штанами, сверху штанов еще курткой, — возразила Кев. — А в голове нет дырки от плазмогана. Пока нет. Радуйся.

Вот уж я радовалась…

Я думала, что в доме выбило всё электричество из-за воздушных плясок галактической полиции с преступниками. Но нет. Свет горел, и на него у меня сразу же разболелась голова, притихшая было, пока шли по саду.

Гроза ушла на юг, ветер разметал облака, и на чистом прозрачном небе висел узкий серпик новорождённого месяца. Пахло влажной листвой, озоном, вечерними цветами, мокрой корой. Нас обоих штормило; две калеки с опухшими головами. Еле доползли.

— Последствия ментального скана, — прокомментировали моё состояние. — Пройдёт.

— Твои слова да богу в уши, — буркнула я, падая в кресло.

Какое-то время я не шевелилась, может, даже сознание потеряла, не знаю. Очнулась и увидела, как Кев стаскивает с головы серый капюшон. Оттуда вывалилась алая коса, я удивилась её длине, а потом присвистнула — вокруг виска у инопланетянки разливался багровый, с оттенком в зловещий, фиолет кровоподтёк. Судя по виду, травма не сегодняшняя, а минимум позавчера получена.

— А, это, — усмехнулась Кев, осторожно, кончиками пальцев, прикасаясь к пострадавшему виску. — Шунт сгорел. Чивртик постарался, шалва- наот…

— Кто?

— Кто с тебя ментальный дамп содрал!

— То мелкое говно в пижонском плащике? — уточнила я.

— Говно. В точку! Говно и есть, — и она медленно, со свирепой кровожадностью на лице, сжала могучий кулак.

Глаза у неё оказались тёмно-багровыми, в тон косе, без белка, с чёрной ромбовидной звёздочкой зрачка. На руке — четыре пальца, противопоставлены два против двух, очень специфичная кисть. Удобно хвататься за что-нибудь, за рукоять ножа, например.

Нож — отдельная песня. Прямо кинжал, я бы сказала. С резной рукоятью из желтоватого материала… дерева? Кости? В торце рукояти — выжженная неведомым инструментом голографическая голова клекочущей хищной птицы. Голова вспыхивала на свету, как и положено порядочной голограмме, разными оттенками радуги.

— Что будем делать? — спросила я.

Вопрос, мягко говоря, очень сильно меня волновал. Потому что я, кажется, влезла во что-то отменно нехорошее. И оно мне не нравилось.

Стоило только вспомнить Мелкого-в-плаще. Сразу волосы начинали подниматься дыбом от ужаса. Что можно противопоставить его возможностям? Если он с такой лёгкостью снимает с тебя копию твоей же памяти…

— Кофе есть?

После эсперанто я уже ничему не удивлялась. Инопланетяне любят кофе. Почему бы им не любить кофе? Может, из-за кофе они сюда и шастают. Возят, так сказать, контрабандой, а полиция их ловит…

— У меня даже есть целая кофемашина, — похвасталась я.

В дополнение к голове начала болеть шея. Правильно, мне же едва её не сломали! Не будем пальцами тыкать, кто. Поэтому Кев хлестала свой кофе — четыре кружки залпом, и только пятую — медленно, с явным наслаждением. А я выпила болеутоляющее, четыре таблетки сразу, — печень, прости! — и постепенно моя голова из развороченной ядерным взрывом Хиросимы начала превращаться в обычное выжженное поле.

Я положила смартфон на стол. Вновь открыла сберонлайн. Девяносто семь копеек на счету! Как они меня бесили, не передать. Всё, всё полетело к чёрту, поездка в Башиль, к маме в Кисловодск, Олег… Даже если банк вернёт мне деньги, на что надежда как на синий лёд, то сделает это очень нескоро. Минимум полгода. Максимум…

Я дозвонилась с сотой, наверное, попытки. Сделала заявление, заблокировала карту, на которой ещё оставалась сумма на текущие расходы… Теперь оставшиеся деньги добыть можно было только наличными, в отделении Сбера, по паспорту. Там же — писать заявление о несогласии с операцией. И еще по дороге в полицию завернуть, написать заявление о краже.

Слетала Маргарита на Кавказ. Развлеклась.

Вызов от Олега. О господи. Как я объясню ему, что совместная поездка накрылась медным тазом?!

— С тобой всё в порядке? — взволнованный родной голос, даже без «привет», и рука на смартфоне потеплела, а сердце глухо бухнуло в груди.

Я его люблю, Олега. То есть, мы встречались, поцелуи и всё такое, но сейчас я вдруг очень остро поняла про него: люблю. А это значило, что впутывать его в свои проблемы — нельзя.