Роза для навигатора

Не могу объяснить! Я — навигатор, я вожу корабльи через хронопроколы и обычные пространственные гиперпрыжки. Я научилась в полной мере воспринимать универсум тем самым глубинным анализатором, который вполне можно назвать задницей. Ну, распространённое выражение, знаете ли, «жопой чувствую, пора сматываться…» Жопа у нас очень чувствительная, любой навигатор вам это скажет.

Мы не просто ведём машину из пункта А в пункт Б. Мы создаём траекторию движения… опять не хватает слов… но когда хронопрокол раскрывается энергетическими лепестками громадного цветка, и я вгоняю корабль прямо в его сердцевину, здесь взаимно действуют оба фактора: законы пятимерной физики и моё сознание.

Это ни с чем не сравнить.

Это — то, ради чего мы рискуем, ходим по грани и рвёмся на вылет даже если секунду назад подыхали от боли.

Полное и абсолютное единение с кораблём и Вселенной.

Горячее секса. Круче любого оргазма.

Превыше жизни, я бы даже сказала.

Если бы могла в такие моменты говорить…

* * *

Код серо-синий, стационар Службы Спасения двенадцать и шесть, наше время

Санпор стоял у любимого окна с водопадом, спиной ко мне, а я сидела в этой его терапевтической штуке. Кушетка, мать её. Садишься, она такая под тебя обволакивается. Можешь прилечь, можешь перевернуться хоть головой вниз, ей без разницы, и на гравитацию плевать. Санпор знал, что я эту штуку, мягко говоря, не уважаю всеми фибрами своей загадочной человеческой души. Собственно, он никогда не заставлял меня в ней находиться дольше положенного, чем я всегда пользовалась.

Но тут осталась. Назло.

Потому в этот момент, вот прямо в эту самую конкретную секундочку, доброго доктора я отчаянно ненавидела. Хлеще, чем Чивртика.

Тот хотя бы враг. Ненависть к нему — святое. А здесь…

— Возьми себя в руки, Маршав, — негромоко посоветовал Санпор, не оборачиваясь. — Иначе разговора не выйдет.

Я стиснула зубы так, что почти почувствовала, как крошится эмаль. Какой разговор? Какой ещё может быть разговор после того, что я услышала?!

— Ты не услышала ничего по-настоящему страшного, — устало выговорил Санпор. — Ты на службе, Маршав. Если ты до сих пор не отдавала службе больше, чем это случилось только что, поздравляю: всё когда-нибудь случается в первый раз.

— Но не так! — выдохнула я. — Не такой ценой.

— Именно так. В том числе, — и такой ценой.

— Ненавижу‼!

— Возьми себя в руки, человек…

Раньше я услышала бы только приказ, который, несомненно, в совете Санпора присутствовал. Сейчас… сквозь боль и ненависть я восприняла усталость. Усталость специалиста, задолбавшегося гасить мои эмоции, выжигающие весь ментал в зоне поражения.

Я выдохнула. Свела вместе кончики пальцев. Честно попыталась успокоиться. Хотя бы на немного… Образ хрустального шара и песни из детства: расскажите птицы, времечко пришло — что планета наша хрупкое стекло…

Я не одна в мире. Есть и другие. Такие же сенсы или ранжированные телепаты. Им-то зачем гореть в аду вместе со мной…

Короткая благодарность, без давно уже ставших для нас обоих подковырок в стиле «можешь ведь, если захочешь…». Всё серьёзно. Не до шуток.

— Когда ты предположила, что с Чивртиком можешь еще раз встретиться, мы приняли к сведению, — неторопливо сказал Санпор.

Он по — прежнему не обоарчивался. Стоял ко мне спиной. В его коричневой косе, длинная, на манер маресао, появились тонкие золотые полоски. Почему-то я не могла отвести от них взгляда. Они тревожили, беспокоили… хотя выкрасить волосы хоть в горошек можно даже здесь, без услуг профессиональных парикмахеров…

Я как-то именно в горошек и ходила, что бы выбесить Кев. Было за что, по первости она вызывала во мне лютое раздражение своим твердолобым солдафонством. Но есть прописанные в Уставе правила, за нарушение — расстрел, иногда вовсе не условный. А есть правила негласные, из серии «так принято» и «что народ скажет». Народ белые волосы в зелёный горошек отчётливо не одобрял. Но нести службу цвет волос, отличный от положенного, не мешал, придраться было абсолютно не к чему, а потом мне самой надоело, и я вернула себе свой естественный цвет, тёмно-русый, безо всякого горошка. Волосы отрастали, и я постепенно укорачивала крашены кончики…

Тьфу! На что это я сейчас отвлекаюсь? Как маленькая. Слушай Санпора, Маршав. Слушай внимательно. Может, еще парочка поводов ненавидеть инфосферу добавится…

— Ты отказалась от телепатического обучения в пользу навигаторской стажировки, — продолжил доктор. — Мы не препятствовали. Но решили действовать на упреждение. На тот случай, если ты снова встретишь Чивртика, в твоём разуме были установлены необходимые психокоды.

— Без моего согласия! — хрустальный шар пошёл трещинами.

— Ты дала согласие, Маршав…

— Да никогда в жизни… — начала было я, и заткнулась.

Моё согласие, заверенное и подтверждённое, воткнулось мне в память наподобие иглы в задницу.

— Я хочу его если не убить, то хотя бы оглушить! Связать и доставить вам на потрошение. Что мне делать, если я снова его встречу?