Роза для Палача (СИ)

Приехавший к двенадцати Савицкий застал разбор полетов в своем кабинете и был вынужден молча наблюдать, как его сотрудников учат работать и раздают распоряжения. Когда все ушли, он заикнулся о том, что Ковальскому подготовили удобный кабинет, но входящий вызов прервал его. Подавляя усмешку, Богдан ответил, встав вполоборота к окну.

— Эвелина, рад вас слышать.

Горящий в кабинете свет, несмотря на светлое время суток, превратил стекло в зеркало, и он увидел, как дернулся и изменился в лице Савицкий при звуках этого имени.

— Богдан, благодарю за шикарный букет.

Удачно он вчера заранее заказал доставку цветов курьером, сейчас его очень интересовала реакция Савицкого.

— Ваше выступление было шикарным. У вас потрясающий голос.

— Благодарю, — приятный грудной смех ласкал слух. — Но вы вчера быстро ушли, так и не дождавшись конца программы. Неужели шоу настолько скучное?

Теперь Богдан понял причину звонка. Благодарность за цветы лишь повод. Как всякому творческому человеку, ей было важно услышать оценку своей работы.

Ковальский не поскупился на лестные комплименты. Наконец Эвелина рассмеялась легким серебристым смехом, прося прекратить поток меда, иначе она перестанет работать, почивая на лаврах. Закончился разговор на приятной ноте. Она сообщила, когда следующее выступление, и сказала, что приглашение будет дожидаться его.

Все указывало на то, что о покушении певица не знает, а он не собирался ее просвещать. Его больше беспокоил Савицкий. Делая комплименты голосу Эвелины, на его лице Богдан увидел не ревность, а промелькнувший страх. Когда обернулся, закончив разговор, тот уже овладел собой, но, забыв о желании выдворить Ковальского из своего кабинета, ушел сам, сославшись на дела. И это было очень похоже на бегство.

Сев в кресло, Богдан задумался, а потом открыл ноутбук и дал приказ взять в разработку Эвелину. Что-то во всем этом нехорошо пахло, и он собирался докопаться до правды.

Весь день Ковальский работал с архивами, просматривая материалы. Никого ни о чем не спрашивал. Изучал прошлые дела, делал выводы. Молча. И его молчаливая работа нервировала всех. Люди были наслышаны о методах Палача, когда после вот таких изысканий летели головы. Все понимали, что покушение сделало его лишь злее и над ними сгущаются тучи. От кабинета Савицкого, в котором засел проверяющий, волнами расходилось напряжение, и в офисе говорили полушепотом.

Сам же Богдан, изучая слишком уж гладкие отчеты, убеждался для себя, что дело действительно нечисто. Об этом вопило внутреннее чутье, отработанное за те годы, когда он был простым Охотником. Оставалось искать, кому это выгодно и кто за этим стоит. Савицкий, продвинутый на должность своим отцом? Но зачем ему? Или кто-то прячется за его спиной, тщательно подчищая концы?

По идее, если пропадали вещи, то следовало искать женщину — Хищницу. Вспомнилось прошлое дело, когда пришлось устранять одну такую, видную политическую фигуру. Ему тогда намекнули, что Морено с ней связан, но та женщина мертва, а Кристоф сейчас в больнице и не стал бы подставляться под пули, если бы сам все организовал. Может, кто-то из Ордена в сговоре с Хищницей? Такие случаи редки, но в истории всякое бывало. Следовало разузнать про любовниц здешних братьев.

И опять Богдан вернулся к Савицкому с Эвелиной. Вот кто мог провернуть что угодно, но зачем же тогда ему выставлять напоказ свой роман? Да и певица совсем не похожа на одержимую скверной. Оставила успешную карьеру и теперь поет в клубе. Обычно происходит наоборот, на чем и ловили одержимых, теряющих осторожность от свалившихся на них новых возможностей.

Днем из фонда пришло заключение врачей по поводу Морено. К неудовольствию Богдана, рыжая бестия оказалась права, а вот к заведующему отделением больницы появились вопросы. Два разных специалиста, изучив отчеты о состоянии Кристофа, дали негативные прогнозы в случае его транспортировки в другую больницу сразу после операции.

Желание угодить спонсору, идущее в разрез с интересами больного, неприятно резануло. Получается, профессиональная этика оказалась для хирурга не пустым понятием, в отличие от ее начальника, — раз она даже рискнула своим местом. Чувство справедливости не давало позволить, чтобы ее уволили. Поэтому Богдан встретился с главврачом больницы. Обсудив спонсорскую помощь, сразу дал задание юристам фонда готовить документы и лишь после этого перешел к интересующей его персоне нейрохирурга. Как выяснилось, об увольнении талантливого специалиста Шумилиной главврач пока ничего не знал и заверил, что разбрасываться такими кадрами не в интересах больницы.