Роза и ее братья

И вот все, кроме Мака, веселого жителя Запада и Розы, расселись по камням, оживленно обсуждая только что представленную шараду; Нося объявила, что сцена, в которой она участвовала, безусловно, была «лутьшее всех».

Через пять минут занавес подняли заново; за ним обнаружился лишь большой лист оберточной бумаги, прикрепленный булавками к дереву, на нем был нарисован циферблат, часовая стрелка указывала на четыре. Снизу была прикреплена записка с пояснением, что на часах четыре утра. Зрители едва успели оценить важность этого факта, как из-за стоявшего на сцене пенька начала подниматься, раскручиваясь, длинная змея из плащевки. Впрочем, ее правильнее, наверное, было бы назвать гусеницей: она передвигалась, выгибая среднюю часть тела, как это принято у этих милых насекомых. Внезапно к ней приблизилась очень бодрая и деятельная птичка – она клевала, щебетала, скребла коготками. На голове у нее торчал хохолок из зеленых листьев, сзади был приделан хвостик из веток, крылья изображала многоцветная шаль. Птичка оказалась изумительная: она убедительно перебирала ногами, зоркие глаза блестели, а ее голос явно внушил гусеничке неподдельный ужас – если это действительно была гусеничка. Она задергалась, затрепыхалась, поползла как можно быстрее, пытаясь скрыться, но – увы. Птичка с хохолком ее выследила, угрожающе чирикнула, прянула вперед и с торжеством улетела прочь.

– Да, крупный ранней птичке достался червячок – она его едва унесла, – рассмеялась тетушка Джесси, а дети громко выкрикивали поговорку: «Птичке, которая рано встает, Бог червячка подает», – вспомнить которую явно заставило прозвище Мака.

– Дядя очень любит эту поговорку, так что я ее выбрала в его честь, – пояснила Роза, выходя на авансцену вместе с двуногим червяком.

– Отличная выдумка; а что дальше? – поинтересовался доктор Алек, когда Роза села с ним рядом.

– Клинтухи покажут «Эпизод из жизни Наполеона» – так они это называют. Детям ужасно нравится, да и получается у малышей довольно неплохо, – со снисходительным видом сообщил Мак.

На сцене стояла палатка, перед нею вышагивал взад-вперед маленький часовой; он сообщил зрителям, в форме краткого монолога, что в смятении пребывают все стихии, лично он прошел за этот день маршем миль сто и умирает от недосыпа. После этого он сделал паузу, оперся на мушкет и, похоже, задремал; потом, полностью поддавшись сну, медленно сполз на землю, а затем и вовсе растянулся во весь рост рядом со своим мушкетом, что часовому, конечно же, не пристало. Появился Наполеон: плащ, серая треуголка, высокие сапоги, руки скрещены на груди, губы сурово сжаты, шествует театрально. Фредди Клинтух неизменно отличался в этой роли и на сей раз тоже явился перед зрителями с чисто наполеоновским высокомерием, вызвавшим бурный ажиотаж; дело в том, что он был мальчиком большеголовым, со вдумчивыми темными глазами и квадратным лбом – «прям вылитый этот негодник, Бунапартя», как говаривала матушка Аткинсон.

В могучем мозгу императора явно роились грандиозные замыслы: переход через Альпы, сожжение Москвы или небольшая стычка при Ватерлоо, – он вышагивал молча и величаво, но вот негромкое похрапывание рассеяло все его грезы. Он увидел спящего бойца и бросил на него испепеляющий взгляд, а потом произнес жутким голосом:

– Ха! Уснул на посту! За такое карают смертью!

Он поднял мушкет и уже собирался было привести приговор в исполнение – у императоров слово с делом не расходится, – но тут, похоже, нечто в лице спящего часового его глубоко тронуло. Что неудивительно – милягу-часового изображал маленький Джек, кивер его наполовину свалился с головы, на лице он старался сохранять безмятежное выражение, над розовым ротиком были наклеены пышные черные усы. Тут бы дрогнуло сердце у всякого Наполеона, и Маленький Капрал показал свою человечность: он смягчился и произнес, жестом даруя свое прощение:

– Этот храбрец совершенно вымотался. Дам ему поспать, постою на часах за него.

И вот, вскинув мушкет на плечо, благородный повелитель принялся расхаживать взад-вперед с достоинством, совершенно очаровавшим юных зрителей. Часовой пробудился, увидел, что произошло, и мысленно распрощался с жизнью. Однако император вернул ему его оружие и с подкупающей улыбкой произнес, указывая на скалу, на которую как раз села ворона:

– Будь храбр, будь зорок и вспомни, что многие поколения смотрят на тебя вон с той пирамиды!

С этими достопамятными словами он удалился, оставив благодарного бойца стоять по стойке смирно – ладонь прижата к виску, на юном лице выражение бесконечной преданности.

Едва успели стихнуть аплодисменты, вызванные этим великолепным представлением, раздался всплеск и пронзительный крик, после чего все бросились к водопаду, который звонкой струей прядал вниз со скалы. Вслед за ним решила прянуть и Нося – и свалилась в озерцо, куда за ней галантно последовал и Джейми в безуспешной попытке ее выудить, – и теперь оба барахтались там, отчасти перепуганные, отчасти довольные неожиданным купанием.