Роза и кинжал

Затем Халид уронил несколько красных капель на страницы книги, которая издала дикий рев. Листы обуглились и съежились, а в воздухе разлился едкий запах.

Попавшие на бумагу капли почернели, и от них поднялись светло-серые струйки, свиваясь в зловещие щупальца.

Вокруг взвыл вихрь ветра, вперемешку с песком и дымом. Точно в ответ на угрозу, волшебные символы на лезвии ярко вспыхнули.

Халид высоко занес кинжал.

Однако дым не спешил рассеиваться – наоборот, сгустился, будто обрел собственную жизнь, и обвился вокруг запястий противника, как холодные оковы.

В этот момент Халид почувствовал нечто странное, чего не чувствовал никогда раньше, – не видение, не воспоминание, не сон и не кошмар.

Просто ощущение. Голое, беспримесное. Из тех, что возникают в самой глубине души и выворачивают ее наизнанку, выставляя на всеобщее обозрение. Из тех, что Халид пытался игнорировать всю жизнь из страха показаться слабым.

Из страха позволить заглянуть себе в душу окружающим.

В этом ощущении сплелись все те моменты, когда он чувствовал себя одиноким, бессильным что-то предпринять. Моменты, когда хотел исчезнуть. А еще все темные мысли и эмоции, омрачавшие сознание, словно книга очутилась внутри Халида и вытаскивала на поверхность все сомнения, все страхи.

Показывала, что он недостоин счастья.

Недостоин ни единого светлого мгновения.

Недостоин быть халифом.

Недостоин доверия дяди. Или преданности Джалала. Или дружбы Викрама.

Недостоин любви Шахразады.

В конце концов, что он сделал, чтобы заслужить их? Он, нежеланный второй сын от нежеланной второй жены. Весь мир для одного человека и пустое место для остального мира.

Пустое место. Ничто.

Халид так долго был всего лишь озлобленным мальчишкой, прячущимся в тени и с завистью наблюдающим за старшим братом оттуда. А затем оттуда же следившим за смертью матери.

Мальчишкой, который провел всю жизнь в тени.

А теперь ему предстояло выйти на свет.

И сражаться за каждый вдох.

Чтобы жить полной жизнью.

Халид стиснул рукоять кинжала обеими ладонями, однако дым сопротивлялся. На шее шевельнулся нефритовый талисман. Рев книги зазвучал громче. Песок в вихревой воронке обжигал, сжимая тиски все плотнее и плотнее, точно пытаясь поглотить жертву. Пытаясь заставить исчезнуть.

Как же долго Халид мечтал только об этом – исчезнуть и забрать с собой все плохое: кошмарные воспоминания о смерти матери, о потоках ее крови на голубом агатовом полу, о шелковых шнурах на тонких девичьих шеях…

Исчезнуть без следа.

– Нет.

Халид еще сильнее надавил на рукоять.

– Нет!

Каждое написанное письмо имело причину. Каждое принесенное извинение имело смысл. Каждое проделанное путешествие в Рей несло надежду.

Потому что Халид хотел стать лучше.

И вот теперь он получил шанс доказать, что может этого добиться. Наконец-то.

Шанс жить – и любить – не в тени, а на свету.

Несмотря на то, что с рук капала кровь, Халид вонзил кинжал в злую книгу.

Та издала последний, выворачивавший наизнанку вопль, и песчаный вихрь сомкнул тиски, впиваясь в кожу, наваливаясь.

Халид ничего не видел. Не мог дышать. Из последних сил древнее зло пыталось лишить его возможности достичь цели.

Хватая ртом воздух, он оторвал полоску грубой ткани, подложил ее под гору щепок и принялся высекать искры кремнем. Однако занимавшиеся язычки пламени тут же гасили порывы ветра.

Потребовалось пять попыток, чтобы огонь разгорелся. Пять попыток, чтобы одолеть бушующий вихрь. Пять попыток, чтобы оградить небольшой костерок и бросить в него фолиант.

Он вспыхнул синим и несколько часов полыхал, испуская зловоние.

Только тогда буря улеглась. Халид без сил рухнул следом и уставился в небо. Все тело ныло. Каждая рана доставляла нестерпимые страдания. Шрамы вновь открылись во время битвы, и теперь кровь сочилась из них, капая в песок. Веки постепенно начали смыкаться.

Халид терял сознание.

Терял кровь.

Он умрет здесь, в пустыне.

Но это неважно, если проклятие умрет вместе с ним. Если люди Хорасана наконец-то будут в безопасности.

Если Шахразада будет в безопасности.

Лишь это имело значение.

Легкий ветерок растрепал волосы Халида, принося с собой умиротворение, которое раньше он ощущал только рядом с Шахразадой и сейчас попытался сохранить это чувство, как воду в горсти.

Если любимая девушка в безопасности, можно быть спокойным.

Халид закрыл глаза и заснул.

Нефритовый талисман лежал рядом, разбитый на осколки.

Дворец из песчаника

Шахразада очнулась от громкого пения птиц и ощутила прикосновение шелка к коже.

Легкий, напоенный приятным ароматом ветерок тоже навевал только покой.

Вокруг царили свет и красота.

Однако за ними скрывалось чувство, что Шахразада находится под чужим контролем. Находится в заключении.

Хотя наряд остался прежним: мятый камис и грязные шаровары, она лежала в будуаре, который мог поспорить по изысканности с самыми лучшими покоями дворца в Рее.

И даже превзойти их.