Роза и крест

1994 год. Черкесск. Несколько школьников зарезали свою одноклассницу и выпили ее кровь. По их словам, им «это приказал Дух во время спиритического сеанса».

1994 год. В маленьком селе двадцатичетырехлетний адепт сатанинской секты «Синий лотос» совершил изнасилование и ритуальное убийство одиннадцатилетнего мальчика. Боясь расправы односельчан, он покончил с собой. При обыске у него в квартире были обнаружены личные записи, озаглавленные как «Сатанистский дневник».

1995 год. Военный городок. Женщина, возомнившая себя целительницей, принесла в жертву сатане собственного малолетнего сына. Ритуал сопровождался выпусканием крови в ванной и отрезанием головы. С отрезанной головой сына в руках, завернутой в белую ткань, ее и задержали.

1996 год. Отрадный. Брат и сестра обратились к «целительнице», недавно окончившей курсы экстрасенсов. Та сообщила им, что во всех бедах семьи виновата их мать — ведьма. В результате клиенты привели «целительницу» в родительский дом, где втроем устроили ритуал «изгнания дьявола», продолжавшийся несколько дней. Все это время им мерещилось, что из тела пожилой женщины выскакивал черт или у нее начинали расти копыта, которые они жгли огнем. В итоге шестидесятивосьмилетняя женщина умерла от многочисленных переломов, ран и болевого шока. После того как она скончалась, убийцы изрисовали каббалистическими знаками стены дома и стали ждать воскрешения покойницы…

— Ты чему их здесь учишь, сука?! — рычал майор, приблизив к себе покрасневшую телемитскую физиономию и пытаясь заглянуть в щелочки глаз. Лектор ловил ртом воздух и жмурился.

— Иван Андреевич, если вы сейчас его не отпустите, он Богу душу отдаст, — вмешался наблюдавший за происходящим от двери Сусликов.

— Богу уже вряд ли… — тихо прохрипел задыхающийся колдун.

— Отпустите же его! — Володя подбежал к майору и схватил того за запястье вытянутой руки. — Иван Андреевич, вы меня слышите?

Пальцы не слушались Замятина, руку будто свело, она отказывалась подчиняться сигналам мозга. Еще несколько секунд — и майор наконец отдернул своевольную руку от телемитской шеи, а другой провел по своему лицу, так что под белками глаз мелькнули красные полумесяцы вывернутых век. Освобожденный колдун рухнул на пол.

— Была она у тебя? — устало и грубо спросил Замятин, снова сунув колдуну под нос фотографию Лис.

— Была, — просипел тот, все еще сидя на полу и потирая шею.

— Когда?

— Вчера.

— Где она сейчас?

— Помилуйте, да откуда же я знаю?

— Я тебя сейчас снова портить начну, упырь! Не выводи меня!

— Но я понятия не имею, где она сейчас! — с отчаянием воззрившись на майора, выдал лектор. Замятин молчал, и чувствовалось в этом молчании что-то нехорошее. — Погодите, но я знаю, с кем она уходила!

— Ну, резче! — рявкнул Иван Андреевич.

— С одним из наших учеников.

— Имя, адрес!

— Адреса его я не знаю. У нас его называли Елизар. Имя, подождите, имя… Он давал мне читать свои стихи, их он, кажется, подписывал собственным именем. Анатолий… Анатолий… Не помню я! — он чуть не заплакал от досады.

— Номер его телефона знаешь?

— Да! У меня записан его мобильный.

Майор уже звонил на Петровку, приложив к уху мобильный. Колдун протянул ему свой телефон, на дисплее которого высвечивался номер Елизара-Анатолия.

Замятин продиктовал в трубку цифры.

— Анатолий Марков. Адрес? Понял, спасибо.

Замятин бросился к двери, командуя на ходу:

— Сусликов и два бойца из группы захвата остаются здесь, остальные за мной. Пакуй их всех, Володя! — Замятин кивнул в сторону кучки магов.

— Но…

— Пакуй, я сказал! Под мою ответственность!

Через сорок минут большой палец левой руки Замятина до упора вдавил кнопку звонка квартиры, в которой был прописан Анатолий Марков — двадцатидвухлетний безработный, проживающий с матерью на пятом километре к востоку от МКАД. Отчислен с третьего курса факультета психологии одного из московских вузов, от службы в армии освобожден по причине психического расстройства, состоит на учете в психдиспансере.

Дверь открыла тучная женщина неопределенного возраста, с короткострижеными пышными каштановыми волосами, в опрятном кухонном фартуке — белом с синими горошинами. В руках она держала деревянную лопатку, на краешке которой запекся коричневый мясной сок. Из квартиры явственно доносился запах котлет.

— Анатолий Марков здесь проживает? — скороговоркой выдал Замятин, махнув перед лицом женщины красной корочкой.

— Здесь… Проживает… — растерянно ответила она и сделала шаг в глубь квартиры.

— Где он?

— В га-ра-же… — проговорила хозяйка, словно в замедленном видео, по-прежнему не понимая, что происходит. Из-за спины майора на нее смотрели глаза в прорезях черных масок, маячил серый камуфляж.

— Где гараж?

Женщина выронила лопатку, закрыла лицо руками и тихо заплакала.

Недолгого штурма квадратных зеленых дверей хватило, чтобы внутри заскрежетал металл. Стальной прут, вставленный с обратной стороны в замочные ушки, погнулся и со звоном упал на пол — двери разлетелись в стороны. Из гаража пахнуло мазутом, дымом, мочой. Замятин прищурился, вглядываясь в мутный полумрак. Бойцы уже вязали брошенного ничком на пол парнишку,