Роза и меч

Местность была заболоченной, повсюду стояли лужи. Подобрав двумя руками подол, Каролина маленькими шажками прокладывала себе путь между измотанными и оборванными солдатами, лежавшими прямо на голой земле. До сегодняшнего дня она знала армию лишь по парадам и картинам баталистов, а то, что предстало глазам сейчас, потрясло ее – это была побежденная армия, состоявшая из юнцов и инвалидов. Там, где она проходила, солдаты поднимались, кричали вдогонку весьма сомнительные шутки, свистели сквозь зубы. У Каролины по спине бежали мурашки. Ей было не по себе от такой манеры выражать свое восхищение, и она очень обрадовалась, обнаружив остроконечную палатку с императорским штандартом. Там же поблизости стояли три кареты. Она пошла к ним и увидела, как какой-то солдат закрашивал герб графа де ля Ромм-Аллери большим золотым N. Поблизости стояла Кира, лошадь Альбера. Каролина потянулась, чтобы погладить животное, но оно нервно и пугливо отпрянуло и шумно зафыркало. Она подошла к карете. Занавески были задвинуты. Быть может, Альбер еще спал. Ее рука потянулась к серебряной круглой ручке. Рядом кто-то закричал:

– «Остановите ее! Скорее!», – но Каролина уже открыла дверцу.

При виде страшного зрелища ее полная надежды улыбка вмиг погасла.

На полу кареты лежал окровавленный Альбер с зияющей раной поперек лба.

– Альбер! – Каролина как подкошенная упала на тело убитого.

Император встал из-за походного письменного стола и пошел навстречу входящему.

– Генерал де ля Ромм! Как приятно увидеть старого знакомого.

В круглой палатке из тяжелого зеленого шелка, с вышитым золотом орлом позади стола, на низких каменных цоколях стояло пять широких медных тазов, доверху наполненных раскаленным углем. Благовонные палочки из алоэ, тлеющие на решетке над углем, источали терпкий аромат.

– Я весьма сожалею, что наша встреча омрачена плохой новостью для вас, – начал император. – Ваш будущий зять, лейтенант Летерп, мертв…

– Летерп? Мертв? – Граф в растерянности смотрел на Императора.

– Вражеский дозор. Они напали на обоз с каретами. Летерп пал в бою. Остальные прорвались.

Граф опустил голову. Первая же мысль была о Каролине. Он должен быть с ней. Немедленно, прежде чем она узнает это от других. Наполеон положил руку на плечо графа и тихо произнес:

– Всегда уходят лучшие… – Его волевое лицо на какой-то момент утратило спокойствие, и на нем проступило глубокое изнеможение.

Снаружи раздались голоса. Полог раздвинулся, и нерешительно вошел солдат охраны.

– В чем дело? – набросился на него император. – Я хочу, чтобы мне не мешали!

– Ваше величество! Там упала в обморок молоденькая девушка… около кареты… она нашла мертвого.

Не успел он договорить, как граф опрометью выбежал из палатки.

Каролина неподвижно лежала на теле убитого, обвив его руками. Волосы выбились из-под мехового берета и черными тяжелыми прядями ниспадали на лицо Альбера, закрыв смертельную рану.

– Каролина! – Граф осторожно помог дочери подняться.

Она не противилась и прислонилась к отцу, уткнувшись лицом в его плечо. Оберегающим жестом граф обнял ее и хотел увести, но заметил императора, последовавшего за ним.

– Ваше величество, позвольте вам представить мою дочь, – граф наклонил голову к Каролине и тихо что-то ей сказал.

Она высвободилась из его объятий. Однако отец напрасно ждал, что дочь склонится перед императором в реверансе.

Каролина стояла неподвижно, высоко держа голову. Ее взор был устремлен на легендарного мужчину в зеленом мундире, на его лицо, бледное в холодном свете серого дня. До этого она видела императора лишь издали – во время парадов и на портретах. То, что он излучал сейчас, на таком близком расстоянии, был не в состоянии передать ни один портрет.

– Графиня, – прервал Наполеон молчание, – я понимаю вашу боль. Я страдаю вместе с вами.

Она прямо посмотрела на него, ее глаза вдруг превратились в два черных жгучих уголька.

– Тогда вам приходится страдать с очень многими, с миллионами! – Ее голос был тихим, ледяным и обвиняющим, полным ненависти.

Граф схватил дочь за локоть. Ужас был написан на его лице.

– Ваше величество! Простите! Это шок, она не ведает, что говорит.

Каролина вырвалась из рук отца и сделала шаг к Наполеону. Движением руки показала на мертвого Летерпа на полу кареты, потом в сторону, туда, где на голой земле лежали измученные, оборванные солдаты – остатки великой армии. И вдруг всхлипнула – и рухнула на землю.

Император подхватил ее на руки. На лице девушки, еще секунду назад полыхавшем от ненависти, было выражение детской беспомощности. Из-под длинных черных ресниц катились слезы.

– Ваше величество… Простите! Я позабочусь о своей дочери. Здесь поблизости есть монастырь цистерцианок. Туда я ее и отвезу.

– Это теперь касается и меня, граф, – император подозвал охрану и отдал короткий приказ.

Принесли носилки. Четверо слуг положили на них бывшую без сознания Каролину, прикрыли сверху красным шелковым покрывалом и задвинули носилки в просторную императорскую карету. Привели верховых лошадей, и Наполеон вместе с графом поскакали впереди кареты к монастырю.

4