Роза и тис

– ..но продолжать беспокоиться потом... О! Это все равно, что во время прогулки в поле наступить на коровью лепешку. Я хочу сказать – какой смысл только об этом и говорить всю дорогу! Сожалеть, что это случилось; сокрушаться, что вы не пошли другой дорогой; что все произошло потому, что вы не смотрели под ноги и что с вами постоянно происходят подобные глупости. Но ведь коровья лепешка уже все равно на вашем ботинке – тут ничего не поделаешь! Незачем к тому же еще и думать о ней! Есть и все остальное: поля, небо, кусты, человек, с которым вы идете. Вам придется подумать о коровьей лепешке, когда вы вернетесь домой и займетесь своими ботинками.

«Постоянные самообвинения, – подумал я, – к тому же преувеличенные, интересный предмет для размышлений.

К примеру, Милли Барт все время позволяет себе чрезмерное самобичевание. Хотелось бы знать, почему одни люди подвержены этому в большей степени, чем другие. Тереза как-то дала мне понять, что те, кто, подобно мне, стараются подбодрить человека и утешить, на самом деле оказывают не такую уж большую услугу, как им кажется. Это, однако, объясняет, почему некоторым представителям рода человеческого доставляет удовольствие преувеличивать свою ответственность за происходящее».

– Я подумала, что вы смогли бы поговорить с Милли, – с надеждой повторила Изабелла.

– Предположим, ей нравится... гм... обвинять себя, – сказал я. Почему бы ей этого не делать?

– Потому что, по-моему, это скверно для него. Для майора Гэбриэла. Должно быть, страшно утомительно постоянно уверять кого-то, что все в порядке.

«Безусловно!» – подумал я и вспомнил, как невероятно утомительна была Дженнифер. Но у нее были прелестные иссиня-черные волосы, большие серые грустные глаза и забавный, совершенно восхитительный носик...

Как знать, может, Джону Гэбриэлу нравятся каштановые волосы Милли, добрые карие глаза, и он вовсе не прочь то и дело уверять ее, что все в порядке.

– У миссис Барт есть какие-нибудь планы? – спросил я.

– О да! Бабушка нашла ей место компаньонки в Сассексе, у людей, которых она хорошо знает. Работы немного и приличная плата. К тому же хорошее железнодорожное сообщение с Лондоном, так что Милли сможет встречаться со своими друзьями.

«Очевидно, Изабелла имеет в виду Джона Гэбриэла, – решил я. – Милли влюблена в него. Возможно, он тоже немного влюблен. Пожалуй, это вероятно».

– Я думаю, она могла бы развестись с мистером Бартом. Только развод стоит дорого. – Изабелла встала. – Мне пора. Вы поговорите с Милли?

Уже у самой двери Изабелла задержалась.

– Через неделю мы с Рупертом поженимся, – тихо сказала она. – Вы бы смогли быть в церкви? Если день будет хороший, скауты отвезут каталку.

– Вы хотите, чтобы я был в церкви?

– Да, очень.

– Значит, буду.

– Спасибо. Мы с Рупертом сможем пробыть неделю вместе, прежде чем он вернется в Бирму. Я не думаю, что война еще долго продлится. Как вы полагаете?

– Вы счастливы, Изабелла? – тихо спросил я.

Она кивнула.

– Даже страшно – когда то, о чем так долго мечтал, сбывается. Я все время думала о Руперте, но понемногу все как-то стало бледнеть...

Изабелла посмотрела на меня.

– До сих пор не верится... Это происходит на самом деле, но кажется ненастоящим. Как во сне. Я все еще чувствую, что могу проснуться! Получить все... Руперта...

Сент-Лу... Исполнение всех желаний... О-о! Я не имела права так долго задерживаться! – Она вскочила. – Мне дали двадцать минут, чтобы я могла выпить чашку чаю.

Получилось, что все свое время Изабелла потратила на меня и осталась без чая.

После полудня пришла Милли Барт. Освободившись от макинтоша, капюшона и галош, она пригладила волосы, тщательно припудрила нос и села около меня. По-моему, она выглядела очень хорошенькой, и не симпатизировать ей было просто невозможно! (Да и зачем бы?) – Надеюсь, вы не чувствуете себя покинутым? Вы уже съели свой ленч, и все в порядке?

– Да, конечно! – заверил я Милли. – Чуть позже мы с вами будем пить чай.

1 т-Это очень хорошо, – сказала Милли и тут же озабоченно спросила:

– Ох! Капитан Норрис, как вы думаете, он пройдет?

– Об этом говорить слишком рано.

– Мне хотелось бы знать, что вы думаете.

– По-моему, у него есть шанс. – Я старался как-то ее успокоить.

– Если бы не я, он прошел бы наверняка! Как я могла быть такой глупой и скверной! О капитан Норрис, я постоянно думаю об этом. И ужасно себя упрекаю.

«Ну вот, началось!» – подумал я.

– На вашем месте, Милли, я перестал бы об этом беспокоиться.

– Но как я могу?! – Большие карие глаза Милли широко раскрылись.

– С помощью силы воли и самоконтроля, – наставительно сказал я.

Лицо Милли приняло скептическое и слегка неодобрительное выражение...

– Я не могу, не должна относиться к этому легко. Ведь это моя вина.

– Дорогая моя, этим вы не поможете Гэбриэлу попасть в парламент.

– Не-ет... конечно, не помогут. Но, если пострадает его карьера, я себе никогда не прощу.