Роза, или Палаты и хижина

Принцесса, гордясь своею питомицею, желала ей блестящаго замужства; Однакожь внутренно удивлялась ея твердости. Могла ли сама нѣжная, добрая Амелія, размысливъ основательно, не чувствовать, что истинное благородство состоитъ въ презрѣніи гордой суеты, и что обыкновенная душа плѣнилась бы тѣми выгодами, которыхъ не хотѣла Роза? Такія мысли были уже великимъ достоинствомъ для Принцессы; однакожь Амелія все еще желала, чтобы Роза вышла за богатаго и знатнаго господина.

Недѣля минула, и Роза повторила все то, что она говорила прежде. Амелія начала досадою, а кончила искреннимъ добродушнымъ согласіемъ, обѣщая Розѣ, вмѣсто приданаго, нѣсколько десятинъ земли и стадо овецъ. Условились сдѣлать свадьбу безъ всякой пышности, и до того времени не говоришь объ ней.

За недѣлю до назначеннаго дня Роза скинула навсегда то платье, которое носила при Дворѣ, и надѣла крестьянское, съ тѣмъ, чтобы уже никогда не оставлять его. Переодѣваясь такимъ образомъ, она грустила, и чтобы оправдаться въ собственныхъ глазахъ своихъ, повторяла: я разстаюсь съ моей благодѣтельницею, и только объ ней жалѣю!

Роза съ трепетомъ вошла въ кабинетъ къ Амеліи, и съ рыданіемъ упала къ ногамъ ея. "Милая Роза! сказала Принцесса, обнимая свою питомицу: одно суетное предразсужденіе заставляло меня не соглашаться на благоразумное твое намѣреніе; теперь удивляюсь тебѣ и вижу, что разсудокъ бываетъ всегда на сторонѣ невиннаго и чувствительнаго сердца. Гордость не ослѣпила тебя: за то, наградою твоею будетъ щастіе; ты найдешь его въ жизни сообразной съ природою, въ вѣрности мужа и въ добродѣтели дѣтей своихъ. Ахъ! не жалѣй никогда о пышности, которою жертвуешь. Среди великолѣпія, меня окружающаго — среди всѣхъ блестящихъ изобрѣтеній роскоши — естьли бы ты знала, сколько слезъ я пролила въ жизни, сколько принужденія и скуки вынесла, и сколь много доброты надлежало: мнѣ имѣть въ сердцѣ, сколь много разсудка и мучительной осторожности требовалось на то, чтобы не развратиться!… Поди въ щастливую свою хижину; сокройся подъ мирнымъ ея кровомъ отъ сѣтей порока и злобы! Я часто буду тамъ видѣться съ тобою; и естьли бы не столь нѣжно любила тебя, то могла бы — тамъ единственно могла бы въ первой разъ почувствовать зависть!"

Роза, ободренная ласками и благословеніемъ своей второй нѣжной матери, вырвалась изъ ея объятій, и пошла въ хижину съ служанкою отца своего, которую онъ прислалъ за нею… Отошедши нѣсколько шаговъ отъ дворца, она остановилась, взглянула на него и сказала: "Простите, великолѣпныя палаты! прости, милое жилище моей благодѣтельницы! Роза, воспитанная въ стѣнахъ твоихъ, уже никогда не войдетъ въ тебя; Роза въ смиренной хижинѣ своей не будетъ уже предметомъ зависти!"… Послѣдняя мысль умножила тайную грусть ея сердца. Прости! сказала она еще тихимъ, жалкимъ голосомъ, и спѣшила удалиться. Это горестное движеніе было послѣднимъ вздохомъ свѣтской суетности, которую природа, любовь и дружба истребили навѣки въ невинномъ и чувствительномъ сердцѣ Розы. Она встрѣтила Вильгельма, и забыла грусть свою. Германъ также вышелъ къ ней на встрѣчу, и съ восторгомъ обнялъ вмѣстѣ Розу и Вильгельма — Розу, которая шла жить къ нему! Онъ спѣшилъ показать ей Амеліины подарки: корзину, наполненную прекраснымъ бѣльемъ и крестьянскимъ платьемъ, изъ кисеи и шелковыхъ матерій; большой столъ краснаго дерева съ серебромъ и съ фарфоромъ, шесть померанцевыхъ деревъ и множество цвѣтовъ въ горшкахъ, которые всѣ были разставлены въ Розиной комнатѣ.

"Любезная дочь! сказалъ Германъ: наслаждайся своимъ богатствомъ, не боясь, чтобы злоба людей отравила ядомъ твое щастіе. Мы будемъ всегда жить просто; будемъ скромны и человѣколюбивы. Бѣдные порадуются нашему избытку, и сосѣды не будутъ ему завидовать. Они всѣ думали, что; ты сдѣлаешься госпожею; возвращаясь въ ихъ состояніе, утѣшаешь самолюбіе поселянъ и придаешь имъ болѣе важности въ ихъ собственныхъ глазахъ; они простятъ тебѣ умъ, таланты, богатство твое. Примѣръ твой можетъ образумить честолюбивыхъ людей; и предпочитая сельскую жизнь, ты мстишь за насъ гордой знатности.

Амелія, желая прославить добродѣтель своей милой Розы, объявила наконецъ всѣмъ, что она не хотѣла вытти за Графа N. Придворныя госпожи, радуясь, что прекрасная Роза навсегда заключилась въ хижинѣ, искренно хвалили ее. Онѣ, разсуждая о томъ, сто разъ повторили все, что обыкновенно говорится о щастіи сельской жизни, любви и неизвѣстности. Ни которая изъ нихъ не вѣрила сему щастію, но думала увѣришь другихъ. О Натура! о любовь! восклицали Дамы — и дней шесть придворные разговоры менѣе обыкновеннаго были сухи и скучны.

Роза вышла за Вильгельма, которой переселился къ Герману; и всякому путешественнику говорятъ въ Бингенѣ: "Естьли хотите видѣть прекрасную галлерею, богатое собраніе медалей, большой Англійской садъ, подите во дворецъ, но естьли хотите видѣть образъ невиннаго и совершеннаго щастья, то подите въ хижину мудраго Германа."

1802