«Роза» Исфахана

Оставшись одна, Джин откинулась на спинку кресла и иронично усмехнулась. Вспомнила, как по приезду в Исфахан выражала недовольство, узнав, что трубы свинцовые и что для очистки воды придется использовать фильтры и часто менять их, поскольку тяжелые металлы накапливаются быстро. Зато именно эти трубы помогут ей теперь в выполнении задания. Ай да шах Аббас! Молодец, что устроил свинцовую систему водопровода. И хорошо, что никто из властителей Ирана так и не озаботился с тех пор здоровьем своих граждан. А уж кому поручить изготовление трубы, а заодно и шарика, Джин знает: один из членов законспирированной группы, живший в окрестностях Исфахана, зарабатывал на пропитание как раз литьем.

Он освоил эту профессию, чтобы оправдать придуманную для него легенду, и был надежным, неоднократно проверенным в деле человеком. Согласно легенде, его звали Анук Тарани. А на самом деле он был сыном одного из офицеров шахской гвардии, который сразу после революции сбежал из Ирана в Штаты. На Тарани вполне можно было положиться, поскольку его жена и дочь остались в Лос-Анджелесе. Здесь же, неподалеку от Исфахана, он обосновался по фиктивным документам и с созданной для него ЦРУ фиктивной семьей из старушки-матери и двух детей-подростков. Жена, по той же легенде, умерла при родах, на наличие «живой» жены не дала согласия жена законная, проживающая сейчас в Лос-Анджелесе. До сих пор Тарани оставался в стороне от поручений Дэвида, и вот теперь пришло время воспользоваться его услугами.

* * *

На подержанном «шевроле», предоставленном миссии Красного Креста администрацией Исфахана, Джин ехала по раскисшей от дождей проселочной дороге, обсаженной с обеих сторон тутовыми деревьями. Дворники тоскливо месили грязь на лобовом стекле. В зеркале заднего вида отражался следовавший на некотором расстоянии от нее зеленый, заляпанный грязью автомобиль. Отрываться Джин не стала: пусть наблюдают. Благо повод посетить мастера Тарани у нее был: она везла ему чертеж старинной свинцовой трубы, которую требовалось изготовить, образцы металла и разрешение эксперта ЮНЕСКО на проведение ремонтных работ. Причины, по которым она выбрала именно Тарани, тоже имелись: во-первых, он жил ближе всех к миссии Красного Креста, во-вторых, слыл в Исфахане одним из самых искусных мастеров, занимавшихся историческим и художественным литьем. Проще говоря, легко мог воспроизвести сплав времен шаха Аббаса в нужных пропорциях и придать изделию требуемую форму. А эксперта ЮНЕСКО, рассматривающего водопроводную систему города как один из шедевров Средневековья и подписавшего разрешение, это волновало больше всего. Разумеется, ни о каком мастере Тарани в ЮНЕСКО и слухом не слыхивали, но с задачей получить для него разрешение успешно справился Дэвид: свои представители имелись у Лэнгли во всех значимых мировых организациях.

Единственной загвоздкой на пути к выполнению задания оставались, как полагала Джин, сроки: изготовление трубы могло занять довольно много времени, а свинцовый шарик-контейнер требовался ей срочно. Состояние Эбаде с каждым днем ухудшалось, и на изъятие волос с наволочки его подушки у Джин оставалось не более двух суток.

Настораживал еще и тот факт, что её больше не приглашали к больным: ни к самому Эбаде, ни к его товарищам по несчастью, которых, как Джин знала от доктора Нассири, насчитывалось около сорока. Вероятно, боялись, что она узнает еще больше, чем уже узнала, и теперь консультировались с кем-то другим. Например, с русскими или китайскими поставщиками того же висмута. Даже Лахути перестал обсуждать с ней эту тему. Так ему приказали, надо понимать. В ответ на её вопрос, оповестили ли родственников Эбаде о его скорой кончине, Шахриар лишь молча кивнул. И потом нехотя добавил, что они, мол, во всем полагаются на Аллаха. Расспрашивать его далее Джин не стала: проявлять настойчивость было опасно. Так что помимо срочности изготовления свинцового шарика перед ней стояла еще и другая задача: придумать убедительный повод, чтобы снова попасть в госпиталь, где лежали зараженные радиацией сотрудники секретной лаборатории.

Поднявшись на холм, Джин въехала на деревенскую улицу. «Хвост» отстал. «Будут дожидаться, когда поеду обратно, — поняла Джин. — Дорога-то всё равно одна: в другом направлении далеко не уедешь — в грязи застрянешь».