«Роза» Исфахана

— Он поехал в Тегеран, — коротко обронила Джин и снова посмотрела на часы: секундная стрелка пробежала последние деления, пробило одиннадцать. — Сказал, что по делам.

— По делам в Тегеран?! — Нассири тревожно заерзал на диване. — С чего вдруг? Вчера вроде не собирался.

— Да, мне он тоже сказал, что поехал в Тегеран, — подтвердила слова Джин Марьям, втолкнув в комнату передвижной столик на колесиках, уставленный чашками, кофейником и блюдом с аккуратно нарезанным шоколадным кексом, прикрытым вышитой салфеткой. — Я встретила капитана Лахути, когда он шел к машине. Спросила, когда вернется, — продолжала девушка, подкатывая столик к дивану, — а он пообещал, что скоро. Сразу, мол, как только решит все свои дела в столице. — Зажмурившись, Марьям торжественно сдернула салфетку с кекса. — Угощайтесь! — предложила радушно.

— Благодарю вас, мадемуазель. — Доктор Маньер взял кофейник, налил кофе сначала дамам, а потом Нассири и себе. — А как, кстати, кувшин, который вы дважды едва не уронили? Он еще цел, мадемуазель? — поинтересовался деланно равнодушно.

Джин неодобрительно покачала головой: сколько можно, мол, подтрунивать над девушкой, Франсуа? Однако Марьям нисколько не обиделась.

— Цел, — сообщила беспечно. — Чего ему сделается?

— Что ж, тогда я искренне рад за нашего офис-менеджера: значит, ему не придется возмещать иранцам ущерб за эту посудину, — с улыбкой заключил Франсуа и, попробовав кекс, оценил: — Очень вкусно!

— Марьям, присоединяйся скорее, пока мы всё не съели, — поторопила Джин помощницу.

— Ой, спасибо, ханум, я мигом, — Марьям шустро расположилась на кожаном пуфе перед диваном.

— Позвольте поухаживать за вами, мадемуазель, — Франсуа протянул ей чашку кофе и ломтик кекса.

— Спасибо, доктор, — Марьям смутилась, покраснела и потупилась.

— Неожиданный поступок, Франсуа, — добродушно рассмеялась Джин. — Марьям привыкла, что вы всё время придираетесь к ней, но теперь, кажется, вы начинаете находить с ней общий язык.

— Нет, и все-таки я не понимаю, зачем Шахриар поехал в Тегеран? — снова подал голос Нассири, явно не на шутку обеспокоенный. Из всех присутствовавших в комнате только Джин понимала, что доктор волнуется не зря. — Он не сказал вам, зачем едет в Тегеран, Аматула? — повернулся к ней всем корпусом Сухраб.

— Сказал, что для получения повышения в звании, — уклончиво ответила она.

— О, наш капитан вернется майором?! — удивленно воскликнул Франсуа. И добавил не без иронии: — Оказывается, служба при нашей миссии тоже положительно сказывается на карьере.

— Но почему же у меня плохое предчувствие? — не унимался доктор Нассири. — Мне кажется, что Шахриар сюда уже не вернется. Возможно, мы вообще его больше не увидим! Он просто не хотел заранее никого расстраивать, потому и придумал историю с повышением…

Джин заметила, что настроение у Сухраба окончательно испортилось, и он даже не притронулся к кофе.

— Вы правы, доктор: Шахриара мы увидим нескоро, — сжалилась над ним Джин. — Но это не значит, что не увидим его никогда вообще. Напротив, я думаю, что в самом ближайшем будущем мы узнаем о нашем капитане достаточно хорошие вести.

— Что он стал генералом, например, — весело добавила Марьям. — И теперь занимает важный пост в Тегеране.

Её шутка повисла в воздухе, никто на нее не откликнулся. Оба доктора — Нассири и Маньер — внимательно смотрели на Джин.

— Что вы имеете в виду, Аматула? — осмелился спросить после довольно продолжительной паузы Маньер.

Ответить Джин не успела: её мобильный телефон пропел «Полет валькирий» Вагнера. Она взяла со стола трубку, взглянула на дисплей, узнала швейцарский номер матери.

— Прошу прощения, я покину вас на минуту, — сказала Джин и, поднявшись с кресла, быстро вышла вместе с телефоном в соседнюю комнату. Плотно прикрыла за собой дверь.

* * *

— Я слушаю вас, доктор, — произнесла в трубку, коснувшись сенсорной кнопки.

— Здравствуйте, Аматула.

Родной, чуть низковатый и переливчатый голос матери, немного похожий на голос бабушки Маренн. Мама всегда и во всем немного копировала бабушку. И от этого родного голоса, с детства сулившего покой и беспечность, сердце Джин сладко заныло: скоро она снова увидит всех своих родных.

— У меня для вас новости, Аматула, — голос матери звучал деловито, но одновременно чуть дрожал. Джин поняла: мама тоже разволновалась. — Ваш отъезд из Исфахана намечен на пятьдесят первую неделю года, скорее всего на пятницу. Так что Рождество вы встретите дома.

— Не самая плохая перспектива, доктор, — заставила себя улыбнуться Джин. — Благодарю за приятное известие.

«И мы сядем с тобой за стол, мама, — думала она, — и будем наслаждаться нашей любимой индейкой с яблоками и черносливом и рождественским тортом со сливками и клубникой. И с нами сядут папа и Джек. Джек обязательно приедет на Рождество из Вест-Пойнта, чтобы похвастаться новой кадетской формой».

Телефон ненадолго замолчал: наверное, мама думала о том же.

— Иранская сторона очень жестко настаивает на отъезде миссии, — продолжила она наконец нарочито сухо. — Возможно, у них есть для этого основания.