Роза из клана коршуна

В считанные мгновения, показавшиеся Каринирии вечностью дикого радушия и подозрительной любви к малознакомым родственникам, в столовой был поставлен уже остывший ужин, лёгкие вина и сладости. Последние показались Кехиции хорошей приманкой для сумеречников, и девочка постаралась занять место поближе к ним для защиты угощения. Каринке, как почётной гостье отвели место в конце длинного дубового стола. Девушка диковато смотрела по сторонам пытаясь прийти в себя от такого неожиданного поворота событий. Ещё совсем недавно она думала, что замёрзнет на дороге, сбежав от последних знакомых, теперь её окружали милые родственники, прекрасный тёплый дом и сытный ужин. Всё происходящее слишком напоминало бред, и девушка украдкой ущипнула себя за ногу. Оказалось больно.

Пока Каринария Корсач была занята самоубеждением в истинности происходящего, в столовой появился ещё один человек. Невысокий, крепкий старик с заострившимися чертами лица и выседевшими до белоснежного волосами вошёл властной и уверенной походкой законного господина, лишь слегка опираясь на руку, идущей рядом девушки. Его выправка, черты лица настолько напомнили Каринке отца, что если бы не обе руки, можно было бы предположить, что за другим концом стола расположился Аверас Корсач в образе почтенного старца. Не менее колоритной была и его спутница. Высокая, худощавая с крупными, но достаточно приятными чертами лица, особа отличалась большими выразительными глазами дикого кота. Длинные, едва присобранные чёрные волосы крупными завитками закрывали спину и плечи, резко контрастируя с бледно голубым скромным платьем. Выглядела она очень эффектно и слегка надменно смерила взглядом Каринаррию, не оставшись довольной. Девушке было около двадцати пяти.

- Так значит, соблаговолили пожаловать, - у старика оказался удивительно сильный и раскатистый бас с пугающими властными интонациями. - Снизошли до простых смертных, когда вам вурлоки перья почистили? Вспомнили о простолюдинах, раз уж аристократические домики сожгли и из дворца попёрли. Что-то не слышал мольбы о помощи...

- Папа... - тётя Энали ужасно смутилась такому прямодушию родителя.

- Со всем уважением, - Каринаррия поднялась из-за стола, её оскорбили замечания сурового деда, но понимая, что они вполне обоснованны, девушка не собиралась отпираться, - я не собиралась просить милостыни или заступничества. Я хотела лишь извиниться за беспокойство, что доставила Вашему уважаемому семейству своим пленением и обвинением в колдовстве. Прошу прощения, что запятнала честь рода и...

- Раса дочка, значится, - криво усмехнулся ворчливый старикан. - Страшненькая, наверно. Его дворяночка из себя ещё та мымра была, от неё красотка не родится.

Только теперь Каринка заметила, что глаза старика подёрнуты белой плёнкой, а веки слегка обожжены.

- Каринаррия очень милая девушка, - попытался разрядить обстановку Перфади, - и очень образованная, ты же знаешь, что она преподавала...

- Тогда Лактасса по знакомым ходила, потому что Расу на войне оторвали...

- Папа, - почти взмолилась добрая женщина, глядя, как племянница медленно покрывается синими пятнами и оседает на стул, - давай не за столом. Не стесняйся, милая, ты нас совсем не обременяешь. Так здорово, что ты наконец нашлась. Мы очень волновались за тебя, когда узнали, что случилось на границе. Так ужасно... Потом Ерош слышал, что на площади странная девушка напала на Наследника и заставила летать рыб. Это была наша последняя надежда. Ты кушай, кушай. Пирог уже холодный, но если с вон тем салатом, давай наложу. Сколько же тебе пришлось вынести, пока добралась к нам в столицу.

Каринка несмело прикоснулась к еде и нашла мясной пирог просто нежнейшим, а салат очень оригинальным. Несмотря на голод еда не слишком лезла в рот: сказывался избыток событий за один вечер. Тётя продолжала говорить всякие приятные, любой девушке вещи, бегло пересказывать новости семьи и следить, за тем, чтобы тарелка не пустела. Другие домочадцы к еде почти не прикасались и лишь следили за новой родственницей, от чего той становилось немного не по себе. Мысль, что в этом доме общий ужин состоялся раньше её появления, пришла на ум далеко не сразу. Сперва была всякая глупость об отравах, экспериментах и заговоре.

- Мы так и не узнали, как же ты спаслась из Постава и Императорской тюрьмы, - цинично заметила Малика, дочь младшего брата Авераса.

Он был учёным и занимался устройством рудников на севере Кольцевых гор. Во время одной из проверок его завалило в шахте, тогда то четырнадцатилетнюю Малику и забрали к себе родственники из столицы, поскольку матери она лишилась ещё раньше во время эпидемии холеры. Возможно сиротство, возможно наследственность, но характер у девушки сложился сложный и неприятно склочный. Это весьма импонировало их сближению с не менее сварливым дедом, сделав единой силой в этом семействе. Каринаррия отчего-то совсем не сочувствовала своей "подруге по несчастью".