Роза из клана коршуна

Каринария тряхнула головой, разрывая связь с фляжкой в одном из простых навесов, потому что слишком устала от перевода непривычного диалекта вурлоков. Девушка посмотрела в темноту, где располагалось тело вурлачки, и впервые в жизни действительно саркастично ухмыльнулась. Трепыхнувшаяся было совесть благородной дамы тут же сатихла: поверженной сегодня девушке нужно было немного поликовать перед поверженной вообще женщиной. Более сытой от этого Каринка не стала, но уже не обращала внимания на поскуливания собственного организма. Она строила в меру коварные планы по приложению подслушенного. Сквозь них сладкой и тягучей мелодией стали проступать слова давно забытой но такой важной песни. Даже не слова, мотив, лёгкий почти не уловимый ритм чьего-то хрипловатого старческого голоса словно надиктовывал ей песнь, что была больше чем прекрасное увеселение. Песнь, что была больше чем жизнь. Каринка не пыталась вслушиваться в её вселенский смысл и просто водила пальцем по земле, выплетая невидимый в темноте узор. Мелодия рождалась сама собой и отдавалась в её сердце чёткими ударами. Что-то было совершенно волшебное и не принадлежащее миру в этом пении, слышимом только юной девушке.

Каринаррия Корсач чувствовала себя древнейшим провидцем, которого посетило истинное озарение, а не обычное помутнение рассудка. Она так и заснула, продолжая вычерчивать расцарапанным пальчиком утерянную песнь Чибиса.

Рассвет для остальных подкрадывался незаметно, скользил по корням деревьев и диким котом воровато полз на зов человеческого дыхания, разгоняя стайки перепуганных сумеречников. Он осторожно вызолотил макушки навесов и резко рухнул на головы спящих воинов гулом походного рожка последней смены. Дисциплинированные мужчины спешно поднимались и укладывали пожитки, просыпаясь примерно к тому моменту, когда заносили в повозки лишние вещи. Каринаррия же лишние звуки проигнорировала совсем недавно забывшись лёгким, но таким желанным сном. Утро для неё началось с небритого лица Владомира.

- Дрыхнем? - рявкнул прямо над ухом колдун, просунувшись по плечи под полог шатра возле места, где задремала девушка, поскольку войти через общий вход ему вряд ли бы кто-нибудь позволил.

Девушка вяло оторвала лицо от земли и неимоверным усилием воли заставила себя не ткнуть названного братца пальцем в глаз за такую славную побудку. Тело безумно жаждало спать и буквально отказывалось работать без ежесекундных подбадриваний не менее сонного разума.

- Ну как? Ты уже приутихла? А то вчера была злющая, как дикий кабан. Не боись, ещё денёк и в Затаённый лес вступим, там ты как дома будешь. Толи из-за магии вурлоков мы с такой скоростью несёмся, толи...

Кто-то из проходящих мимо шатра гроллинов не удержался и от всей своей широкой души пнул учтиво предоставленный зад тяжёлым сапогом, от чего Владомир треснулся лбом о темечко несчастной девушки и со злобным рыком бросился разбираться с обидчиком.

Когда мелкие искры от удара окончательно развеялись и возня за пологом переместилась в другой конец лагеря, Каринаррия тяжело приподнялась на подрагивающих руках и осмотрелась. Шатёр изнутри представлял собой пугающее зрелище. Разостланные на ночь аккуратными полосками ковры были безбожно смяты и разбросаны по углам; нехитрые предметы быта, что вчера ещё находились внутри, теперь терялись где-то снаружи; последние крохи дёрна оказались срыты и бессердечно удалены в неизвестном направлении. Всё разом освободившееся пространство покрывала тонкая и густая вязь древних рун, в центре которой на опорном шесте, держась одними ногами, сидел измятый Ерош и самозабвенно переносил чудесный рисунок с земли на листы бумаги из походного комплекта. Прилив ночного вдохновения не пощадил и его: тело парня покрывали завитки рун коричневато-зеленоватого оттенка с редкими красными разводами, но это, кажется, совершенно не смущало Чертакдича. Восторг и трепет на лице юного заклинателя можно было сравнить лишь с радостью старого золотоискателя, обнаружившего таки на склоне лет долгожданную жилку. Губы брата восторженно шевелились, проговаривая очередную, рисуемую руну, создавая эффект немого пения. Тут же в памяти откликнулась ночная мелодия, заставив Каринку резко подняться.

Девушка сейчас выглядела не многим лучше. Растрёпаная, измазанная в земле и траве с опухшим лицом и разодранным в кровь пальцем, она являла собой зрелище настолько жалкое, что захотела притвориться мёртвой или спрятаться в коврах, чтобы её перевозили незаметно для окружающих.

- Доброе утро, - крикнул сверху Ерош.

Оставление родного дома, а может, и вчерашние попытки защиты сестры произвели на поведение парня благостное воздействие. Он стал значительно разговорчивее и не в пример приветливее, нежели в окружении родных и близких, пренебрегающих его скромной персоной.

- Ты хоть немного поспала? - улыбнулся парень с такой заботой и мягким покровительством, что девушка мимо воли оттаяла сердцем и не стала отчитывать его за вчерашнее поведение.

- Спасибо. Надеюсь, тебя ничего не потревожило ночью.