Роза из клана Коршунов

То, что со стороны императорских гроллинов её взялся охранять Ларсарец, не вызывало сомнений. Отросшая щетина не изменила черт лица, и ухоженные волосы выдавали в нём не простого гроллина и даже не приближенного из императорской стражи. Мужчина очень старался не выделять себя: слегка сутулился, сурово хмурил брови для непривычных морщинок на лбу, даже нацепил повязку на один глаз, бессмысленно сползающую к уху. Вероятность, что человек, ни разу не видевший Наследника, не узнает в молодом гроллине надежду Империи всё-таки оставалась. Присутствие его в рядах телохранителей вызывало у девушки больше подозрений и опасений. В первую очередь её беспокоило, кто назначал ей охрану. Если это был Рокирх, то, наверняка, он узнал Наследника и оставил его в отряде с определённой, не самой доброй, в условиях грядущего заговора, целью и даже решил придержать его в относительной безопасности, поскольку ехать в карете, даже со странной особой непонятных способностей всё же лучше, чем трястись в седле. Если же у императорских гроллинов есть внутреннее начальство, то и оно могло определить в мужчине императорскую кровь и уж непременно отправило бы его обратно во дворец, сопровождая всем коллективом. В случае же вызова добровольцев ситуация становилась ещё абсурднее, поскольку жаждущему славы и осведомленности в заговоре Наследнику значительно выгоднее было бы быть рядом со своим противником, а не странной ведьмой. Каринке совсем не понравился ход собственных мыслей, но развеять подозрения и убедиться в том, что Ларсарец не взбалмошный самодур в присутствии посторонних не было возможности.

Со стороны вурлоков на роль телохранителя была выделена девушка неопределённого возраста, что разрешало ряд проблем с охраной не слишком сговорчивой ведуньи в моменты женского уединения. И, хотя Каринаррии стоило бы возрадоваться женскому обществу в очередной и на этот раз абсурдной поездке, женщина вурлоков вызывала в ней неприятное чувство беспокойства сродни панике при виде их предводителя с выпущенными когтями. Казалось, телохранительница готова в любой момент сорваться с места и прирезать охраняемому к превеликому облегчению Нлуя. Почему Каринаррии вспомнился именно этот советник, следовавший сейчас где-то рядом с Рокирхом, девушка объяснить толком не могла. Возможно, виной стали странный даже для вурлоков и общий для этих двоих буроватый, почти кирпичный оттенок глаз и особая манера смотреть сквозь людей, постоянно избегая встречного взгляда. Кроме этих немного неприятных черт, придраться в телохранительнице было не к чему. Женщину можно было назвать красивой и даже роскошной. Длинные волосы, стянутые в высокий хвост, слегка подвивались и обладали приятным перламутровым блеском, что делало даже походную причёску величественной и изящной. Аккуратная головка и пышные локоны сочетались замечательно, лишь одна распрямлённая прядь с виска спадала на грудь и утыкалась в плотный жилет. Надобности в её выпячивании Карина не видела, поскольку у женщины и без этих ухищрений были чёткие линии подбородка, не нуждающиеся в выделении, но решила принимать это за капризы моды (ведь не Рокирху же телахранительница подражала!). Не только подбородок, все линии лица были исключительно правильными и аристократичными, а в сочетании с вурлачьей бледность почти неземными. Однако предметом особой, почти чёрной с редкими сероватыми разводами и совершенно не подобающей для благородной девицы зависти для Карины стала фигура её новой телохранительницы. Женщина была высокой, статной и до обидного стройной для своей нелёгкой и опасной профессии, от чего на её фоне юная Корсач была не просто серой вороной, а скорее издыхающей от лишая галкой.

"Неужели можно вот так просто родиться красавицей и совершенно не заботиться о внешности, посвящая себя любимому делу? - мрачно размышляла про себя девушка, предусмотрительно отвернувшись к окну, чтобы окончательно не уронить свою самооценку на дно кареты. - Странно, я полагала, что для женщин таких данных жизнь с детских лет закручивается спиралью вокруг внешности, делая из оболочки единственную счастливую метку по жизни. И всё же красоту нельзя игнорировать, пока она становится твоим опознавательным знаком, пока тебя по ней оценивают и судят..."

... Красота - прах! - злобно прокашлялся после длительного молчания противный голос и засмеялся перестуком ржавых петель. - Скоро всё обратиться в прах. Я уже приближаюсь...

"Ну-ну", - мысленно отозвалась Каринка, чтобы не беспокоить окружающих, и ухмыльнулась.