Роза Христа

— Так мы и сделаем! — с облегчением воскликнул он. — Мы назовём тебя Ингегерд. Ты поедешь к норвежскому королю, и он женится на тебе. А когда станет известно, что он сочетался браком с дочерью рыбачки, то-то посмеются над ним властители северных стран!

Тут принцесса Ингегерд быстро подошла к королю. Она была бледна, а глаза её сияли, будто две звезды упали на дно глубоких озёр.

— Отец, отец, нет, я не верю, ты не сделаешь этого, — с мольбой сказала она. — Я согласна отказаться от брака с Олавом Норвежским, только не подвергай его такому унижению и позору!

Но шведский король, казалось, даже не слышал её слов. Он был занят только одной Астрид. Он целовал её, перебирал пряди её длинных белокурых волос с такой нежностью, словно она была его единственной дочерью.

Тогда принцесса Ингегерд опустилась перед отцом на колени.

— Отец, заклинаю тебя всем, что для тебя свято, одумайся!

Остановись, пока не поздно, молю тебя!.. — Слезы душили её, и она не могла продолжать.

Все вассалы отвернулись, ни один из них не в силах был видеть, как гордая принцесса стоит перед королём Шоскёнигом на коленях.

Но король даже не посмотрел на Ингегерд.

— То, что я задумал, всего лишь весёлая шутка, дочь моя! — с торжеством рассмеялся он. — Неужто ты полагаешь, что я откажусь от подобной забавы?

Король Шоскёниг положил руки на округлые плечи Астрид.

— Да, ты поедешь, и поедешь как можно скорее, — сказал он, не сводя с Астрид сверкающих глаз. — А ведь ты чертовски красива, Астрид, дочь моя! Принцесса Ингегерд похожа на чудесную лилию, выросшую в глубокой тени. А ты, моя радость, словно ягода земляники, заалевшая на самом припёке. Король Олав не устоит перед твоей юной прелестью. Он отпразднует пышную свадьбу и лишь потом увидит, что ты не знаешь обычаев королей, не умеешь приветствовать знатного гостя, смеёшься невпопад и привыкла с топотом бегать вверх и вниз по лестнице, как простая служанка. Славно он будет одурачен и славно все над ним посмеются!

Ингегерд поняла, что король всё равно сделает по-своему, и не в её силах изменить его решение.

Тогда она подошла к Астрид, ласково обняла её за плечи и повела в свою опочивальню. Она усадила её в кресло, украшенное золотом и рыбьим зубом, а сама села на низенькую скамью у её ног.

— Я не хочу, чтобы король Олав стыдился своей юной королевы! — сказала Ингегерд, и голос её был певуч и спокоен, как всегда. Глядя на неё, никто не мог бы догадаться, что сердце её разрывается от нестерпимой муки.

Ингегерд научила Астрид ходить неторопливо и плавно, говорить мягко и вместе с тем повелительно, не смеяться громко и беспечно вольной шутке подвыпившего гостя. Никогда не опускать глаз первой, встретившись с кем-то взглядом. И, главное, научила её той благородной простоте в каждом движении и слове, которые отличают принцессу от всех прочих женщин.

Она подарила Астрид бесценные старинные украшения, отдала ей свои лучшие наряды, оставив себе только тёмные, смиренные одежды.

Принцесса до вечера просидела с сестрой и рассказывала ей о короле Олаве, о его милосердии, благородстве и о праведной жизни.

Порой слова Ингегерд казались Астрид слишком туманными и мудрёными, и её даже клонило в сон. Но одно всё же она поняла: принцесса хочет ей передать всё прекрасное и светлое, что живёт в её душе.

В конце концов Астрид, которая на самом деле вовсе не была корыстной и злой, а всего лишь беспечной и непостоянной, не выдержала и воскликнула:

— Нет, моя дорогая, как я могу причинить тебе такую боль? Я не поеду к королю Олаву!

Тогда обе они заплакали и в первый раз по-настоящему почувствовали, что они сестры.

Но на следующее утро Астрид уже думала по-другому. Она не умела быть твёрдой в своих решениях и долго предаваться раскаянию. Ингегерд заглянула ей в глаза и увидела, что Астрид уже не та, что была накануне. Она отвечала уклончиво, косила глазами в сторону и накручивала на пальцы свои белокурые локоны.

Тогда Ингегерд глубоко вздохнула и сказала:

— Милая сестра, дарю тебе мой корабль, на котором я мечтала отплыть к королю Олаву. Он украшен резьбой и позолотой, а гребцы на нём ловкие и закалённые. Пусть норвежский король увидит свою невесту во всём блеске красоты и великолепии.

Ингегерд поцеловала Астрид и улыбнулась ей. Слезы стояли в её глазах, а улыбка была полна печали и смирения…

И вот высокий стройный корабль, распустив пунцово-алые паруса, вышел в открытое море. Солнце осыпало паруса рубинами, а попутный ветер наполнил их своим влажным дыханием.

А задолго до этого, ещё в разгаре лета, в богатом городе Кунгахелле король Олав, сын Гаральда, готовился достойно встретить свою знатную невесту — принцессу Ингегерд.

К замку вереницами тянулись возы. Крестьяне везли на своих маленьких лошадках масло в кадках, мёд и окорока. Прибыли купцы из дальней Венды, и даже из Новгорода. Они раскладывали перед королём драгоценности, узорные ткани и разные диковинки. И король охотно покупал всё, что, как ему казалось, могло порадовать или позабавить благородную дочь шведского короля.