Роза на алтаре (Цветок страсти)

На плечи молодой женщины была накинута шаль, поверх которой спадала волна мягких, шелковистых, как луговая трава, волос. Ее лицо как-то странно потемнело, и взор погас; могло показаться, что от прежней Элианы осталась лишь призрачная, тленная оболочка, прикрывавшая изменившуюся сущность. Сломив свою волю, она уже не хотела ничего чувствовать, не желала ни о чем размышлять. И хотя ее сердце по-прежнему болело, словно проткнутое кинжалом, взгляд выдавал царившую в душе опустошенность.

Арман Бонклер подошел сзади и прикоснулся к ней. Элиана содрогнулась.

И тем не менее она заставила себя заговорить.

– Я выполнила все ваши требования, – глухо произнесла она, – теперь ваша очередь.

Он улыбнулся, и женщина, к счастью, не видела этой улыбки.

– Я тоже сдержал слово. Софи и ваш обожаемый Максимилиан, должно быть, давно добрались до места. Вам нечего опасаться за них – они уехали в сопровождении охраны. Их обменяли на наших людей.

Элиана обернулась и уставилась на него беспомощно-отчаянным взором. До нее начала доходить истина. Арман Бонклер блефовал. Максимилиану с самого начала ничего не угрожало, и он это понимал, а вот она… Его холодный, трезвый ум все проанализировал, а ее слабое, чувствительное сердце обманулось.

Элиана занесла было руку, чтобы ударить Армана, но тут же бессильно опустила. Потом приложила ладони к горящему лицу. Ее бил озноб; похоже, началась лихорадка, возможно, вызванная невероятным напряжением, в котором женщина пребывала последние сутки.

– Отпустите меня, – прошептала она, – мне нужно вернуться в Париж.

– В Париж? По-моему, вы направлялись в Булонский лагерь?

Женщина покачала головой.

– Теперь у меня не достанет сил поехать туда.

– Полно, Элиана! Надеюсь, теперь мы можем говорить друг другу «ты»? – в его голосе зазвучали интимные нотки.

Он попытался обнять ее, но женщина отпрянула.

– Оставьте меня! Не смейте прикасаться ко мне!

Арман рассмеялся.

– После того, что было? Бросьте, Элиана, я прекрасно понял, что вы за женщина! Напрасно вы притворялись бесчувственной. Если б я смог никогда не расставаться с вами…

Элиана попыталась закрыть уши руками, чтобы не слышать его слов, но он неумолимо продолжал:

– Сейчас у меня нет возможности отправить вас в Париж или куда там еще… Придется задержаться здесь…

Элиана похолодела.

– Вы не можете так со мною поступить!

Арман развел руками и произнес с циничной, ранящей сердце насмешкой:

– Почему нет? Мне приятно ваше общество. Признайтесь, ведь мы весьма недурно провели время?

Женщина опустила голову и сидела так, пока он не покинул комнату. А после ей только и оставалось, что безмолвно и неподвижно смотреть в пустоту.

Элиана не знала, сколько прошло времени. Она пребывала в странном оцепенении, полудремоте-полубреду, и не слышала никаких звуков. Окружающая действительность казалась ей погруженной в летаргический сон.

Она удивилась, когда вновь увидела перед собой словно бы выросшего из-под земли Армана Бонклера. Он заталкивал в карман какие-то бумаги и засовывал за пояс пистолет.

Очнувшись, Элиана заметила, что с лица Армана исчез налет хитроватой мягкости, его взгляд стал жестким, и в манерах появилось беспокойство.

– Мне нужно уходить. Собирайтесь, вы отправитесь со мной.

– Куда?

Он резко обернулся.

– Неважно. К берегу Ла-Манша. Мне необходимо попасть на корабль, идущий через пролив. Меня ждут с документами.

– Я не тронусь с места, – произнесла женщина так твердо, как только могла. – Лучше убейте меня!

Арман, казалось, не обратил внимания на ее последние слова.

– Мне бы не хотелось применять силу, – сказал он. Элиана встала и, слегка пошатнувшись, отступила назад.

Ей довелось испытать, что значит быть игрушкой в руках своей судьбы, но стать игрушкой в руках чужого человека – такого она не пожелала бы никому.

Женщина оглянулась на окно. Выпрыгнуть? На мгновение перед мысленным взором предстали лица детей. Нет! В первую очередь она должна была подумать о них.

А между тем Арман схватил ее в объятия и после короткой ожесточенной борьбы потащил вниз по лестнице к черному ходу.

Элиана закрыла глаза и перестала сопротивляться. Если б она знала способ заставить душу мгновенно покинуть тело, то в эту секунду воспользовалась бы им без промедления.

Арман выскочил из дома и, быстро оглянувшись, побежал к лесу. Он крепко стиснул руку Элианы и всеми силами принуждал женщину следовать за собой.

На небольшой поляне, окруженной притихшими, беспрестанно ронявшими листья деревьями, было привязано несколько оседланных лошадей.

Очевидно, сообразив, что ему не удастся заставить Элиану ехать вслед за ним, Арман рывком втащил ее на своего коня.

Он повернул лошадь в сторону дороги, ведущей на север, и по произнесенному им сквозь зубы короткому ругательству женщина догадалась, что ему не удалось ускользнуть незамеченным.

Она услышала позади тревожные крики, но в ту же секунду Арман что есть силы хлестнул лошадь кнутом.