Роза на прощание, или Отец предатель

Рассказы Малии заменяли сказки, которые обычно ведают детям перед сном. Они были прекрасны, и являются лучшими моментами моего детства. А может даже лучшими мгновениями всей моей жизни. Я по сей день вспоминаю эти тёплые домашние вечера, когда мы лежали на одной кровати, с выключенным светом, и тётя тихонько шептала свои воспоминания прошедших лет.

Мне нравилось, как Малия говорила о маме. Каждый раз, когда она упоминала о ней, на её устах играла ласковая и порой слегка уловимая улыбка. В такие минуты глаза рассказчицы наполнялись призраками прошлого, и она словно погружалась в приятную ностальгию.

Хотелось бы, чтобы у меня имелись хоть какие-то воспоминания о матери, кроме истории о ней. Но теперь даже тёти нет, чтобы рассказать…

— Прости, я думал, что ты что-то почувствуешь или увидишь…

Я промолчала, и прошла дальше, вглубь комнаты, в сторону книжного стеллажа.

Всё было как обычно, все предметы на своих местах. Ничего необычного, что могло привлечь внимание. По крайне мере моё. Я не сыщик уж точно. Это работа моего отца, а не моя… Сейчас же он лежит в больнице, потому что в него стреляли. Во что до сих пор, кстати говоря, поверить не могу. Мне хотелось помочь ему и Фреду, но никак не могла это сделать. Ведь я лишь девчонка, которая ни в расследованиях, ни в магии, ничего не смыслит.

Рядом стоящему парню требуется поумерить свой пыл. Но, думаю, он и так понял, что достаточно сильно переоценил мои способности, которых на деле вовсе нет. С чего он вообще взял, что у меня получится? Странный парень.

Голова всё больше начинала болеть, из-за чего захотелось покинуть душное помещение, и выйти на свежий весенний воздух, чтобы проветриться и вздохнуть полной грудью.

— Посмотри сюда, помниться ты говорила, что мисс Гвинелли приснились четыре карты таро, вот она Смерть, какие ещё три!? — Уточнил парень, надевая перчатки, чтобы взять в руку улику.

Я не была шокирована от увиденного. На столе покоились те же карты таро, что и увидела в своём сновидении тётя. Луна, Башня, Девятка мечей и Смерть. Они все здесь.

— Да это они. Именно эти карты таро видела Малия. — Ответила на так сильно волнующий вопрос Фреда. Тот расширил глаза в изумлении.

— Значит, она предвидела свою смерть!? Феноменально! — Взволнованно вспыхнул патрульный.

Что с того!? Тётю не вернуть… Этот расклад таро ничего не даёт.

— Раскрытие тайны приведёт к моменту, что словно гром среди ясного неба принесёт сомнение и бессонницу. Но при этом, насколько бы ни были все эти события шокирующими или нежеланными, жизнь изменится в лучшую сторону…

— О чём ты говоришь!? — Недоумевающе посмотрел на меня Фред.

— Значение разложенных карт поочерёдно. Я, конечно, не специалист, но приблизительно так оно и есть.

— Да!? Интересно… Нужно подумать…

Брови парня сложились, поэтому образовалась меж ними глубокая морщинка. Когда патрульный хмурился вот так, обычно что-то усиленно обдумывал, из-за чего начинал выглядеть гораздо старше своих лет. Мудрее, умнее и даже мужественнее на вид.

— Голова болит…

— Да, у меня тоже…

Боль всё усиливалась, из-за чего думать уже не могла. В затылке словно образовалось множество маленьких иголок, которые беспрерывно пульсировали. Карта Смерти упала из моих рук, которые тоже были облачены в одноразовые резиновые перчатки. Я не помнила, когда их надевала, и когда взяла в руку карту, но и сейчас это вовсе не имело значения. Потому что перед глазами поплыло.

— Роза, что такое!? Тебе плохо!? — Запаниковал парень, когда подхватил меня под руки.

— Голова…

— Боже… Боже… Что же я наделал!? Я не должен был тебя сюда приводить! — Не переставал причитать Фред, пока выводил меня из квартиры.

Глава 22. Ошибка

Не знаю сколько времени я просидела на ступеньках, под вывеской с яркими фиолетовыми буквами, гласящими: «Загляни в гости к Гвинелли».

Что на меня нашло!?Обычно, я не склонна к внезапным приступам мигрени. Лишь изредка мучила лёгкая головная боль, за исключением последних недель, когда я беспрерывно горевала за Малией.

После кончины родной тёти, я стала более ранимой, подверженной печали, угнетению и злости… Грусть и тоска стали теперь частичкой меня. Случившееся изменило меня, глаза часто останавливались на одной точке, не отрываясь от неё, будто в ней есть что-то притягательное. В такие моменты в голове становится пусто, словно тебя ничего не волнует. А быть может мир вовсе, исчезает. Но это лишь дымка. Поскольку это признак пустоты, развивающейся в глубине израненной смертью Малии души…