Роза на ветру (СИ)

В том, что ему это под силу, я не сомневалась, и эта перспектива мне не нравилась. Мне вообще не нравился весь расклад, в который я влипла. Если жестокое обращение Кирьяна я готова была терпеть, то Амира нет. Кирьян не делал мне физически больно – да, обижал, но не бил. От него я даже чувствовала ласку при близости или заботу, когда он забрал меня из эскорт-клуба. Надо было умолять Кирьяна, ползать на коленях, чтобы не отдавал, но вместо этого я высказала свое никчемное мнение.

Через гараж мы попали в дом. В темноте ничего не могла разглядеть, просто следовала за ним.

— Стой здесь, я возьму выпить.

Когда включил свет, я стояла посреди гостиной, а он сам прошел на кухню. Меня начинало потряхивать, словно промокшего котенка. Осмотревшись, увидела входную дверь, но глупую идею сразу откинула. Дверь наверняка закрыта. Обернувшись, обнаружила проходы в другие комнаты, в одной из них явно кто-то был. Мозг выбросил адреналин, увидев тень, приближающуюся к двери, но пошевелиться не смогла. В проходе стоял Кирьян. Взгляд ледяной стали прошелся по мне, от которого застыла кровь. Властный, уверенный в себе и слишком красивый. Так и стояла оцепеневшая, глядя на него, а он на меня, сложив руки в карманы. Черная водолазка облегала мышцы рук и подчеркивала крепкое тело. Брюки в цвет, золотые часы. Слишком дорогой для меня и слишком недосягаемый.

Преодолев дистанцию, я почувствовала его аромат. Тот самый, от которого я больше не дрожала. Кирьян посмотрел на мои губы, по его скулам вновь заходили желваки и, обхватив затылок, накрыл мой рот своим.

Кирьян

Я снова чувствовал ее вкус. Сейчас она не пахла малиной, лишь только собой, своими феромонами. Словно опьяненный, я не мог ей насладиться, проталкивая язык глубже. Она отдавалась. Обхватила руками мои плечи, и я притянул ее ближе, крепче сжимая.

— Какого хера? — оглушил Амир.

Прервав поцелуй, я перевел взгляд на него. Тот ошарашенный стоял с бокалами шампанского. Так наивно поверил, что я спущу на тормозах его выходки.

— Что ты чувствуешь, когда в твоем доме берут то, что принадлежит тебе?

— Ты же сам…

— Что ты чувствуешь? — повторил свой вопрос.

— Злость.

Ответ верный. Именно это я почувствовал, когда узнал, что он прикасался к моей Илине. Острой болью она закипала в жилах, когда я отправлял ее с ним. Именно злость мной правила, когда я решил напомнить, что не люблю, когда меня обманывают.

— Решил проучить? — освободил руки. — Отдал, чтобы наглядно показать, как ты не доволен. Так себе из тебя учитель.

— Заметил, ты любишь спектакли, только вот не любишь сцену. Я это исправлю.

В комнату мои парни завели Агапа. Илина вжалась мне в руку, а вот Амир держался стойко. Старого извращенца и пытать не пришлось – он быстро сдал Амира с потрохами, рассказав весь их план, как поиметь меня и мои суда.

— Ты меня не напугаешь. Рано или поздно все равно бы узнал, — с усмешкой плюхнулся в кресло.

Глава 17

Терять ему было нечего, от этого и отсутствовал страх. Но Амир всегда трусился за свою шкуру. Навряд ли он задумывался о том, что его брат может пустить ему пулю в лоб, в то время как я думал об этом всерьез.

— Я здесь не для того, чтобы тебя напугать, а разъяснить.

Посадив Илину на диван, встал напротив Амира.

— Брат! Если ты мне брат, то не пошел бы к шакалу с просьбой поиметь меня, — сам не узнал свой голос.

— А что я должен был сделать? Умолять тебя? — вскочил с кресла, повышая тон. — Да ты земли под ногами не чувствуешь. Все перед тобой голову склонили, я лишь хочу равноправия.

— У тебя было равноправие.

— Нет. Мать все свободное время уделяла тебе! А отец брал на важные встречи.

— Она уделяла мне свободное время, потому что основное занимал ты.

Всегда наши ссоры заканчиваются воспоминанием о детстве. Амир постоянно болел, и мама не отходила от него. Стоило ей посмотреть в мою сторону, как он начинал жаловаться на свои болячки или придумывал новые. Отец таскал меня по совещаниям, вбивая в детскую голову взрослые задачи. Кажется, я пригласил слишком много зрителей для этого представления.

— На ее похоронах ты даже не заплакал! — Амир заходил слишком далеко.

— Заткнись! — достал пистолет, направляя на брата.

— Тяжело воспринимать правду? — продолжал рыть яму.

— Ты не знаешь правды, не знаешь, что я чувствовал в то время. Тебе две нянечки слюни подтирали. Она умерла у меня на руках! У меня! — срывал голос до хрипоты.

— Давай, убей меня! — похлопал по груди. — Я тоже умру на твоих руках, а ты себя потом пожалеешь, — снял ствол с предохранителя.

— Не надо, Кирьян! Он твой брат, не делай этого.

Мою уверенность сломил нежный голос. Он мягким лепестком коснулся моей души и упал на ее черном дне, пуская слабину по телу. Что ты творишь со мной?

Чувствовал, как стоит за спиной, слышал, как дрожит ее голос. Она боялась видеть смерть так близко, а я заставлял. Готов был проститься с последним членом семьи, в то время как она ее давно лишилась. Было проще, если б она подлила керосину, как умела это делать.