Роза Огня

Где-то в самой глубине его души еще брезжил слабый лучик надежды. Может быть, Роза согласится вернуться, но это возможно лишь в одном случае: если он способен гарантировать, что зверь никогда больше не вырвется на свободу, и если она будет иметь возможность в любой момент покинуть поместье.

"Я готов принимать наркотики, чтобы они сделали меня бессильным, если такова цена, которую нужно заплатить за ее возвращение..."

Тело! Он должен избавиться от тела...

- Я сожгла останки насильника, Повелитель Огня. - Рядом с Камероном появилась его любимая саламандра. - И развеяла пепел. Поезд вот-вот прибудет, женщина отправилась ждать его на платформе. Она выглядит совсем больной.

- Она действительно больна, - ответил Камерон. - Присмотри за ней. Защити, если сможешь.

Саламандра исчезла.

Продолжает ли Роза носить подаренные им часы? Обычно она надевала их автоматически. Камерон вызвал образ в своем зеркале и с облегчением увидел, что Роза часы не забыла. Девушка стояла на платформе, куда саламандры уже доставили ее багаж. Она надела перчатки и жакет с длинным рукавом, чтобы скрыть царапины на руках. Розе хватило сообразительности к тому же надеть шляпку с модной, но почти полностью скрывающей лицо вуалью. Камерон по телеграфу сообщил своим служащим, что возникли чрезвычайные обстоятельства и поэтому нужно пропустить его личный поезд на переезде, не задерживая, а потом на полной скорости отправить его в Сан-Франциско. Камерон знал своих железнодорожников: это были надежные люди. Они без проволочек доставят Розу в город и не станут беспокоить ее вопросами - может быть, даже не будут особенно разглядывать. До того момента, когда Роза окажется в отеле, ей ничто не грозит.

Вскоре вернулась саламандра, которую Камерон послал к Пао. Она принесла сложенный лист особой рисовой бумаги, на которой всегда писал китаец. Камерон схватил письмо и развернул его.

"Драконы возбуждены. Я пытаюсь их успокоить, но опасаюсь худшего. Готов оказать помощь, когда обстоятельства позволят, но не сейчас. Положитесь на собственное мужество и на ее сердце. Пао".

Первой реакцией Камерона было облегчение - такое огромное, что у него закружилась голова. Пао не отвернулся от него! Это было везением, на которое он не мог и надеяться...

Но облегчение быстро сменилось раздражением: почему, черт возьми, старик выражается, как какой-то дешевый предсказатель будущего? Надо же: "Драконы возбуждены"! Что, собственно, это должно означать? Камерон ведь никогда не обсуждал с Пао восточную магию - разве старый козел забыл? Они только говорили - когда оказывались в достаточно уединенной обстановке - о китайском траволечении и его связи с западной магией и западной медициной.

"Положитесь на собственное мужество и на ее сердце".

Звучит прекрасно, но какой в этом толк?

Что ж, ладно: он сам будет присматривать за Розой и, если что-нибудь случится, сообщит Пао или пошлет на помощь саламандр. Нельзя же оставить девушку в городе без защиты, особенно в ее смятенном душевном состоянии.

Камерон снова вызвал в зеркале ее образ: поезд прибыл к платформе, и багаж Розы грузили в вагон. Служащие выглядели услужливыми и почтительными, но нисколько не обеспокоились, когда Роза пробормотала что-то о падении с лошади и о телеграмме из Чикаго. Нет, она еще не знает никаких подробностей, но хочет быть в Сан-Франциско на случай, если ей придется срочно выехать домой. Да, она очень обеспокоена, но чувствует себя вполне прилично.

"Падение с лошади? Я об этом и не подумал бы".

Это может объяснить и царапины, и синяки, и даже переломы! Как ей удается такое придумывать?

"Точно так же, как и мне в трудных обстоятельствах: часть ее бьется в истерике, но все видят другую часть ее личности, вполне владеющую собой".

Камерон не собирался с помощью зеркала наблюдать за Розой во время ее поездки в поезде, поскольку, в конце концов, там ничего с ней случиться не могло, но удержаться не сумел. Увидел он не так уж много: Роза сидела в кресле, сложив руки на коленях, и даже не поднимала головы. Одно это говорило ему, что шок еще не прошел, поскольку никогда раньше Камерон не видел Розу праздной. Если она не была занята ничем другим, в ее руках всегда оказывалась книга.

Камерон не сомневался, что может положиться на своих людей: они как следует позаботятся о девушке; однако ожидать такой же предупредительности от посторонних он не мог. Но и возница коляски, а потом швейцар и портье отеля, казалось, почувствовали состояние Розы и обошлись с ней с удивительной деликатностью. Когда же Роза благополучно расположилась в своем номере и заперла дверь, Камерон счел, что может теперь заняться другими делами.