Роза огня

По крайней мере ни в одной книге Камерон такого о стихийных духах не читал. С другой стороны, его отношения с саламандрами не были основаны на принуждении; может быть, позтому-то другие Мастера, навязывавшие свою волю подвластным им существам, и не сталкивались с подобным поведением?

Но почему саламандра привела именно Розу? Почему не Дюмона?

«Дюмона они не любят, но дело не в этом. Их первый долг — оберегать меня от опасности. Не видят ли они в Дюмоне угрозу?»

Такое было вполне возможно: его любимая саламандра уже много раз предостерегала Камерона против секретаря.

Однако основной вопрос оставался: зачем было приводить Розу в его личные апартаменты? Почему не сделать сначала те простые вещи, которые вполне под силу саламандре? Можно было оставить его там, где он упал, принести туда одеяла и лекарства, которые помогли бы ему собраться с силами. Зачем вообще приводить Розу?

Дверь на первом этаже открылась и закрылась. Камерон услышал, как по лестнице поднимается Дюмон. Одна хорошая сторона в его состоянии все-таки была: слух Камерона стал во много раз тоньше. В доме и иголка не могла упасть без его ведома.

Дюмон тихо насвистывал себе под нос: что-то, должно быть, привело его в очень хорошее расположение духа.

«Он ведь с моего разрешения может приказать саламандрам запрячь для него лошадей в коляску для поездки в Пасифику; может быть, дело в этом: он чувствует себя Мастером».

Однако если саламандра считает, что от Дюмона исходит опасность, не следует ему позволять узнать о слабости Камерона.

«Я могу разобраться с ним, когда приду в норму; пусть не думает, будто может воспользоваться моей недееспособностью».

Дюмон задержался на лестничной площадке и толкнул дверь, ведущую в апартаменты Камерона. Обнаружив, что дверь не заперта, он вошел в коридор и окликнул Камерона:

— Ясон! Что-нибудь случилось? Дверь не заперта.

— В чем дело? — проворчал Камерон, зная, что его голос будет слышен в коридоре. — Поль, отправляйтесь спать. Я занят своими книгами. Что еще вам нужно?

— Ничего. Только сообщить вам, что стоит заказать в гостинице в Пасифике куропаток. Там теперь новый повар из Нового Орлеана, и он буквально творит чудеса, готовя дичь. — Это было настолько неубедительное объяснение того, что Дюмон позволил себе побеспокоить хозяина среди ночи, что тот сразу же заподозрил: Дюмон учуял что-то неладное и пытается разнюхать, в чем дело.

— Прекрасно. Откройте там счет и проследите, чтобы куропатки были доставлены, — ответил Камерон, постаравшись, чтобы голос его звучал раздраженно. — Если уж вы не собираетесь отправляться спать, займитесь чем-нибудь полезным.

— Он принюхивается, пытается определить, не пахнет ли курениями, — тихо сказала саламандра. — Должно быть, заподозрил, что ты без него совершал магический ритуал.

Каким образом глупец ни с того ни с сего стал так догадлив и наблюдателен? И почему ничего подобного не случалось, когда эти качества могли бы сослужить Камерону службу?

«Что ж, он ничего не обнаружит. Сегодняшний ритуал требовал применения бальзама и сосновой смолы. Он не учует ничего, чего нельзя было бы объяснить смолистыми дровами в камине». — Губы Камерона раздвинулись в довольной усмешке.

— Мне нужно сосредоточиться, Дюмон, и я бы предпочел, чтобы вы меня не отвлекали. Если хотите сообщить мне что-то еще, лучше отложите до завтра, — сказал он, снова вкладывая в свои слова все раздражение, на какое был способен.

— Хорошо, Ясон. — Шаги стали удаляться, секретарь поднимался по лестнице.

— Он бормочет что-то об опиуме. По-видимому, считает дело серьезным, — доложила саламандра. Она, вероятно, получила эту информацию от другой саламандры, наблюдавшей за подмастерьем. Интересно. Значит, они по собственной инициативе следят за Дюмоном. Выходит, и правда видят в нем опасность.

«Он, наверное, думает, что я принимаю слишком большую дозу…»

Камерон почувствовал укол совести: именно так и считали Роза и господин Пао. Если этого мнения придерживается и Дюмон, значит, он снова позволил гордыне увлечь себя слишком близко к краю пропасти.

«Будь они все прокляты!»

Он вполне способен сам определять свои потребности! Не нужно ему, чтобы кто-то говорил, как себя вести.

— А теперь он разговаривает сам с собой, — сообщила саламандра. Это была привычка, от которой Дюмону никак не удавалось избавиться, несмотря на опасность быть подслушанным саламандрами. — Что-то о Розе. Он ее не любит, но хотел бы, чтобы она оказалась в его власти. Похоже, его планы насчет Розы ей бы совсем не понравились.

Камерону были прекрасно известны занятия Дюмона во время посещений Сан-Франциско, и раздражение его переросло в гнев.

— Могу себе представить, — пробормотал он. Внутренняя сущность слуги была отражением внешнего вида хозяина: если у Камерона было тело зверя, то у Дюмона — душа.