– Ничего. Сначала пришел в бешенство, потом немного успокоился.
– Он хочет, чтобы ты вернулась?
– Не знаю. Но я к нему точно не вернусь.
Светлана сидела рядом совершенно убитая и молча переваривала услышанное. «Ничего страшного... Она взрослая девочка. Ничего страшного!» – уговаривала себя Роза.
Но Светлана тут же разрушила ее иллюзии. Она сказала совершенно по-детски:
– Теперь ты меня совсем бросишь, мама...
– Ерунда какая! – возмутилась Роза. – Мое отношение к тебе никак не изменилось. Я тебя очень люблю. Ты моя дочка.
– Я не твоя дочка! – Нос у Светланы покраснел, набух, из глаз полились слезы.
– Нет, ты моя дочка!
Светлана положила голову ей на плечо.
– Я тебя ненавижу... – сквозь всхлипы забормотала она. – Ты плохая. Я тебя ненавижу! Зачем, зачем ты так поступила со всеми нами?! Ты меня никогда не любила... Я всегда была для тебя чужой! Я... Нет, у папы бывают бзики, он иногда бывает совершенно невыносим, но что ж теперь...
Роза тихонько похлопывала ее по спине.
– О, теперь понятно, почему ты так изменилась... Ты влюбилась, это совершенно очевидно... Ты влюбилась, да! Я тебя ненавижу.
– Я хочу, чтобы ты меня поддержала.
– Ничего себе! – Светлана вытерла рукавом лицо. – Я еще и поддерживать тебя должна... Как же, жди!
– Тс-с! Тихо-тихо-тихо...
– Да что ты меня все успокаиваешь, как маленькую! – раздраженно сказала Светлана. И вдруг замолчала, глядя, как над одуванчиками, растущими у забора, неуклюже летает капустница...
После смены Сергей быстро ушел с завода, хотя кое-кто из коллег пытался его остановить, дабы провести вместе незабываемый вечер. То бишь наклевывалась очередная пьянка.
Не то чтобы Сергей не хотел напиться – нет, очень даже хотел, но дело было в другом. Все последнее время его терзала одна мысль, и мысль эту он никак не мог додумать до конца. Вечно что-то мешало, отвлекало, сбивало с нужного направления. Да и вообще мозги были уже не те – словно ржавчина успела коснуться их, и мысль буксовала, застревала не пойми где, в запутанных и сложных переплетениях нейронов, и никак не могла прийти к финишу. А на финише ждал Сергея ответ...
Поэтому он как можно быстрее и незаметнее покинул свое рабочее место. Даже пошел не домой, а в старый парк на окраине города – там вряд ли кто его мог найти и побеспокоить.
С некоторых пор в парке стали преследовать за распитие алкогольных напитков, и все местные алкаши дружно переместились в лес.
Он сел на одну из лавочек, позади детской площадки, положил ногу на ногу, закинул руки за голову и стал смотреть вверх – туда, где густела свежая листва. Настроение было отвратительное – хоть вешайся. Впрочем, пора бы уж привыкнуть к этому настроению...
«Что же делать? Нет, ничего нельзя изменить. Ни-че-го... И все равно – надо что-то делать. Надо. Но что?..» – привычно забуксовал он.
– Сережка... – услышал он. – Привет! А ты что здесь делаешь?
Он скосил глаза и увидел перед собой Варвару.
– Я-то? Сижу тут, воздухом дышу...
– Воздухом? – Она засмеялась, упала рядом на скамейку, обмахиваясь газетой, которую до того несла в руке. – А я вот бегаю, как жучка. Одной тетке сейчас капельницу ставила – веришь ли, полтора часа на это дело убила... Такое давление у нее было – ужас, хотела даже «Неотложку» вызвать... Теперь еще надо в одно место бежать!
На Варваре было немыслимо-яркое платье, полные губы обведены густо-вишневой помадой.
– Варька, ты такая... – вздохнув, поморщился Сергей.
– Какая? – Варвара мгновенно заинтриговалась.
– Приторная, вот какая! – с тоской произнес он.
Варвара сразу помрачнела, взгляд ее стал жестким.
– А ты рвань подзаборная, – холодно парировала она. – Посмотри, у тебя башмак лопнул – вон пальцы торчат!
– Плевать. Варька, вот что... Варька, отпусти меня. Пожалуйста, – сказал он.
Лицо у нее удивленно вытянулось.
– Ты о чем это, Козырев?
– Ты знаешь, о чем. Отпусти меня.
– Да не держу я тебя! – возмутилась она. – Иди куда хочешь, на все четыре стороны!
– Тогда обещай, что никому ничего не скажешь.