Роза прощальных ветров

Она могла плакать при нем. Николай терпеть не мог женских слез, и Роза всегда прятала их от мужа, зная, что тот будет нервничать и злиться. При Неволине можно было плакать, можно было делать что угодно, не скрывать своих чувств. С ним она была свободна!

– Ты такой хороший... – прошептала она. – Я тебя люблю. Ты... нет, я даже не знаю, как это описать... Ты сделал мне такой подарок, о котором я и мечтать не могла. Вот ты какой!

– Я старался, – скромно ответил он.

– Костя, перестань! – засмеялась Роза, отстранившись. – Ой, не могу...

– И ничего смешного! – Его тоже сотрясали приступы смеха. – Как назовем?

– Кого?

– Ребенка, кого же еще!

– Костя, пока неизвестно, кто это будет... И вообще, я так боюсь загадывать! – произнесла она уже серьезно.

– Не бойся. Все будет хорошо. Я тебе обещаю.

Они снова обнялись.

– Помнишь, я тебе рассказывала об Ахрамковых – ну, тех, кто жил здесь раньше?.. Они очень долго копили на квартиру, ограничивали себя во всем – и, наконец, когда их мечта сбылась, повели себя как-то странно. Нина Ахрамкова плакала, и я еще тогда удивилась – почему она плачет, да еще так горестно? Ведь она получила все, о чем мечтала, но было такое впечатление, что это совсем не радует ее... Теперь я ее понимаю. Мне как-то не по себе... Нет, я рада, я очень рада, но...

– Пройдет! – сказал Неволин, гладя ее по голове. – Это просто первая реакция... Потом все будет нормально.

– А ты правда рад? Ты не притворяешься? – совсем по-детски спросила Роза.

– Страшновато, конечно... – улыбнулся он. – Зато у меня появился еще один шанс стать хорошим отцом.

* * *

Крапиву знают все. Покосившийся забор и торчащие рядом темно-зеленые заросли жгучей, жалящей крапивы. Издавна на Руси ее называли – русская роза. Невзрачная, цветение ее совсем незаметно... И жизнь у нас такая... и любовь, как крапива... Не бойтесь, берите голыми руками, – ужалит, обожжет до боли... Боль пройдет, а жизнь и любовь станут сильнее, насыщенней... А какая полезная! Во время войны только и выжили – крапивой. Первая из земли растет – наберешь крапивки на зеленые щи, «забелишь» молочком... А вот если «слобода да крапивой поросла – запустела» – беда!

Странное растение – гремячка, ожига, жгучка – эта русская роза. Да и мы такие – русские – как будто и невзрачные, без пышных шапок роз, да сильные какие, да и не ухватить нас – уж очень больно будет. Так полюбите нас такими, «черненькими», а «красненькими» нас полюбит всякий!»

(Татьяна Егорова, автобиографический роман «Русская роза».)

* * *

Николай понимал, что на быстрые результаты надеяться не стоит, что должно пройти какое-то время, чтобы от того разговора с любовником жены был толк. В конце концов, страсть проходит, и наступают скучные будни... И тогда брошенное якобы невзначай слово начинает прорастать и дает плоды. Неволин оставит Розу.

После встречи с Константином Неволиным прошло не больше десяти дней, но тем не менее Николай уже изнывал от нетерпения. Для себя он твердо решил, что вернет Розу, как бы сложно это ни было. Он даже нечто вроде азарта стал испытывать, азарта завоевателя!

– Почта, Николай Владиславович, – зашла к нему в кабинет секретарша – дама постбальзаковского возраста с перманентом, напоминающая немецкую шпионку из старых советских фильмов о войне. Такая же суровая и фанатичная, со светлыми буклями на висках. Николай терпеть не мог амбициозных и длинноногих молоденьких профурсеток, свою секретаршу он ценил за ум и опыт. Полина Прокофьевна лучше него знала, что надо делать.

– Спасибо, – сдержанно ответил Николай и принялся просматривать почту.

Реклама, предложения о сотрудничестве, официальный конверт из префектуры, новые предложения, еще какая-то официальная бумага...

Николай разорвал конверт, пробежал глазами лист – и обомлел. Это было уведомление о грядущем разводе. Роза, оказывается, подала на развод! И, судя по всему, надеялась, что проблем не будет, поскольку детей у них не было и на имущество она не претендовала. Она хотела как можно скорее избавиться от него!