Роза с шипами

Отсюда можно было легко высчитать, как пройти к ущелью, но так ли легко будет его найти, если за столетия и оно, как город за мостом покрылось завесой, не позволяющей увидеть его. Я заглянул в черную дыру люка. Когда-то над этим местом возвышались подвальные двери, а еще выше над винтовой лестницей вздымались неприступные стены баронской крепости. Тогда они казались мне нерушимыми, но время доказало обратное. Все подвержено разрушению, кроме золотистой оболочки дракона и того колдовского сооружения под стеклянным куполом, которое Роза назвала храмом. Этот храм возник без помощи земных зодчих и как все простые постройки не мог быть уничтожен драконьим огнем. Я хотел еще раз увидеть мрачноватое, чудесное, нерукотворное здание, возникшее буквально из ниоткуда и, возможно, служившее и вотчиной, и молельней, и тайной мастерской тому, кто так неузнаваемо преобразился. Возможно, там куда не ступала ни разу нога человека и кроется секрет возвращенной юности князя. Однажды, я посетил тот храм и смог невредимым уйти оттуда только потому, что мое перевоплощение уже началось. Наполовину я стал волшебным созданием, и нечисть, гнездившаяся там, приняла меня за своего. Теперь я хотел вернуться в храм еще раз, но уже на полных правах. На правах императора всех тех, кого люди зовут проклятыми созданиями.

Прежде чем я успел что-либо предпринять Роза проворно нырнула в люк.

-- Я хочу посмотреть, - крикнула она. Распахнутый темный зев подземелья, как будто, приглашал и меня спуститься вниз. Я подтолкнул вперед Ройса, а сам пошел за ним. Надо же было следить, чтобы он не сбежал. Такой проныра, наверняка, кинулся бы прямиком к своему хозяину и начал жаловаться на то, что вторгнувшейся на чужую территорию захватчик нанес ему физический и моральный ущерб. Сам он прежде чем сообразил, что надо защищаться был покалечен и теперь просит своего господина отомстить за страдания верного слуги.

-- Быстрее, - велел я ему, не заботясь о том, что в отличии от меня Ройс плохо видит в темноте и может оступиться на лестнице. Огрызаться у него уже не было сил или просто истощился запас ругательств, которые он бы мог направить в мой адрес. А может быть, Ройс наконец осознал, что лучше не прекословить тому, кто запросто может запереть его в подземелье. Во всяком случае мой пленник молчал и старался переступать через ступеньки насколько это возможно проворно.

Роза уже спустилась вниз и исследовала выпуклые надписи на стенах. На лестнице было темно, но выгравированные вдоль по стенам строчки иероглифов издавали слабое красноватое свечение, совсем как тлеющие угольки.

-- Осторожно, они могут раскалиться, - предупредил я, вспомнив собственный горький опыт.

-- Да, они теплые, но обжечь не могут, - Роза провела пальцем по нескольким выдолбленным в стене знакам. - Они точно такие же, как в твоих манускриптах.

-- Ты можешь их прочесть?

-- И ты тоже. Здесь скопированы те заклятия, которые ты уже знаешь. Есть даже несколько строк, где сказано о тебе и о существах тебе подобных, - Роза оглядела стены, потолок, тонкие металлические трубки органа. - Это место ждало тебя и ты пришел.

Она отряхнула пыль с маленькой низкой тумбочки и села перед органом.

-- Интересно, он все еще может издавать звуки? - Роза с сомнением оглядела запыленной, покрытый тонким слоем паутины мануал, преодолев брезгливость, пробежала пальцами по клавишам, уже утратившим былую белизну. В ответ на эти прикосновения орган издал несколько чистых, высоких звуков и, мне показалось, что стены и потолок до этого пребывавшие в безмолвии содрогнулись от неожиданной музыки.

-- Я и раньше знал, что вы умеете играть, но теперь уверен, что у вас музыкальный талант, - оживился Ройс.

-- Да, меня заставляли учиться играть на клавесине или фисгармонии, хоть на арфе лишь бы только по команде садиться за инструмент и развлекать гостей, но я всегда делала это без особого энтузиазма, как марионетка по воле кукловода, а сейчас...- Роза чуть отодвинулась и убрала подальше ноги от ранее позолоченных, а теперь запыленных педалей внизу. - Я не могла вызвать такие звуки, это сам орган.

Возможно, во время заточения Дебора тоже не раз присаживалась на эту самую тумбочку и чудесно, вдохновенно играла. Я представил ее, белое крылатое создание сидящее за органом и рождающее сладкозвучную мелодию, вообразил себе длинные тонкие пальцы, скользящие по мануалу, крылья, трепещущие за спиной, злые, красивые глаза и сложную запутанную паутину помыслов о мести. Гораздо проще было представить Розу, сидящую за спинетом и с недовольным видом пытающуюся правильно играть по нотам. Наверное, в такие моменты, когда ее заставляли развлекать гостей она, действительно, злилась, обиженно поджимала губки и была похожа на прелестную, механизированную куклу, сделанную для того, чтобы на нее любовались. Дебора с крыльями и планами мести и Роза с кукольным личиком и каскадом непослушных локонов. Вторая была мне милее.