Роза с шипами

Ее корона блеснула встретившись с лучом от свечи. Свеча. Огонь. Я вспомнил мои ночные налеты и пожары. Одно дыхание и рождалось пламя. Но глядя на меня сейчас нельзя ведь было сказать, что я являюсь причиной пожара. Даже если бы кто-то из пострадавших от моего огня встретил меня в человеческом облике он бы так и не узнал, что это я его покалечил и сжег его жилье. Так и с огоньком свечи. Пока что он едва теплиться, но дай ему чуть-чуть топлива, поднеси его к деревянным балкам потолка и он взорвется языками пламени, целой стихией огня. Сейчас я спокоен, вежлив и хорош собой, но стоит кинуть в меня одну искру и наружу вырвется чудовище, все самое темное и злое, что прячется во мне, при первой вспышке гнева обретает власть. Я хотел бы объяснить все это Розе, высказать свои опасения вслух, рассказать ей обо всех своих мыслях, но она и без слов многое понимала. Поэтому, я просто приблизился к ней, легко, грациозно и неслышно, как и положено двигаться в сумерках хищнику, выбравшемуся на охоту. Она не вздрогнула, когда я прикоснулся к ее плечам, хотя кожей ощутила холод моих ладоней.

-- Играя с огнем ты рискуешь обжечься, - предупредил я, пытаясь в короткую фразу вложить все те предостережения, которыми нельзя пренебрегать встретившись лицом к лицу с такой опасностью, как я.

-- Я уже обожглась, - возразила Роза просто, без стеснения. Зачем скрывать истину? В ее словам мне послышалось что-то роковое? Что-то что неизменно присутствовало между мной и жертвой каждый раз, когда я убивал. Но на этот раз все происходило иначе. Мы были здесь совсем одни, стояли друг к другу почти вплотную, но я не собирался проводить кровавую линию по ее изящной шее. Просто не мог. Рядом с нами была только свеча и безымянный портрет без всякой подписи на нижней багете рамы. Роза знала дракона по имени. Так пусть она узнает и мою историю.

-- Пойдем, - я взял ее за руку и повлек за собой. - Я хочу показать тебе одно место, которое мне очень понравилось.

Свеча за спиной потухла, так, будто кто-то невидимый затушил ее одним резким выдохом. Экипаж уже был приготовлен. Возница ждал моих распоряжений, и с одного молчаливо кивка понял, куда должен доставить меня и мою леди.

-- Ты имеешь право все знать, - заметил я, когда Роза устроилась на мягком сидении в бархатной полутьме кареты. Луна плыла за окном, будто сопровождая экипаж. Ночь подходящее время для такого признания, никто ничего не услышит и меня самого не прервет никто, кроме волков, воющих где-то в чаще леса. Я рассказал Розе всю историю своей жизни, как на исповеди, точно так же, как сейчас я записываю ее на бумаге, опасаясь, что бой часов очень некстати прервет признания, не доведенные до конца. Моя исповедь, будто немного облегчила грехи и я уже не ощущал себя законченным злодеем. Роза не боялась находиться в закрытой, мчавшейся вперед карете наедине с драконом. Хотя вокруг глухая ночь и полное безлюдье. Она выслушала все внимательно, только заметив один раз, что если бы я был настолько подлым, как говорю, то я бы не стал рассказывать ей ничего вообще. Легче было притвориться несчастным, обделенным удачей и натерпевшимся от судьбы изгнанником, чем признаваться в своих злодеяниях.

-- Возможно, ты права, - согласно кивнул я, и ощутил, как свет луны жжет кожу раскаленным серебром. Это могло означать только то, что где-то в ночи под лучами того же лунного света бодрствует кто-то, желающий мне зла. Кто-то, кто назначил мне встречу. Тот, кто будет ждать меня, и к кому я приду только для того, чтобы сорвать маску неизвестности и взглянуть своему страху в лицо.

Возница умело правил каретой. Лишь под колесами иногда поскрипывал гравий. Цоканья копыт вообще было не слышно, никто не должен знать о том, что ночью некий таинственный господин совершает вояж в своем экипаже и куда лежит его путь, очерченный бледной лентой лунного света.

Карета остановилась, не доехав дюжины ярдов до места назначения. Для моего возницы было опасно туда соваться. А поскольку я дорожил его умением ухаживать за моими норовистыми скакунами, то разрешил ему находиться вдалеке, вне опасности. Легко выпрыгнув из кареты, я не стал дожидаться, пока кучер опустит подножку, а сам обхватил Розу за талию и помог ей сойти на землю. Гравий захрустел под ногами. Узкая тропинка извивалась между зарослей крапивы, дрока и терновника. Зеленые ростки подорожника пробились на обочине. Я шел легко и быстро, почти не задевая толстые плети кустарников, не чувствуя ожогов крапивы. Впереди тропинка расширялась, был виден сложенный из кирпичей фасад с порталом, тонкой резьбой на карнизах и сложенными из кусочков цветного стекла витражами. На фоне темно-синего неба золотились купола и очертания крестов.

-- Это же церковь! - Роза крепко вцепилась мне в рукав и заставила остановиться.