Роза в ее руке

Многое во взгляде Флойда стало иначе. Уверенность испарилась, морщины на лбу омрачили лицо, скулы впали в одно мгновение, раздражающая улыбка исчезла. Сам он, как будто бы сдавался, уходил в себя.

Меж тем, Бьорн продолжал, упиваясь его уязвимостью. И, черт побери, этой слабостью было именно упоминание о Вивьен.

— Что? Дыхание сперло? Думал, она умерла?

Бьорна трясло мелкой дрожью, он почти сорвался, чтобы…

Разбить рожу подонку? Придушить руками?

Все это уже не имело значения.

— Сначала избить несчастную девушку, затем подвергнуть ее насилию, с помощью таких же ублюдков, как ты…

Бьорн не прекращал обвинять сидящего напротив притихшего Флойда. Но тот его уже не слушал. Он продолжал смотреть прямо перед собой. Словно лишенный эмоций, разгадывал сложившуюся в уме головоломку.

Собеседник делал больно не словами. А тем, что заставлял возвращаться в тот день в жуткие воспоминания. Он мало, что помнил в моменты, когда, обдолбаный и едва живой, валялся в собственной блевотине в одной из комнат дома Уолтера.

Вивьен ушла. Исчезла. Испарилась.

Будто и не существовала вовсе. А если и не показалось, то ее присутствие ощущалось неким сладким видением.

Как?

Никто не знал, где она, и куда стоило податься, чтобы искать девушку.

Сорвавшись в пропасть безумия от потери по собственной глупости, Флойд загремел сюда. Надолго ли? Ему казалось навсегда.

Теперь он знал. Она была жива. По-настоящему существовала и продолжала это делать. И сельский абориген определял ее местонахождение как никто другой.

А это означало, что Флойду торчать здесь осталось недолго. Он видел свою цель, ощущал ее нагую, жаждущую, стонущую под ним, над ним, спереди, сзади…. и не важно.

Главное, что его Вивьен была жива.

«Идиот», — мелькнула мысль в его голове.

Неотесанный здоровяк совершил ошибку, придя сюда. Указал и подсказал все, о чем Флойду в последнее время лишь снилось.

Теперь предстояло разобраться со всем дерьмом, что свалилось на его голову после смерти Уолтера. И плевать на судьбу компании. Пусть бы гребаный Грег управлял ею до тех пор, пока бы не сыграл в ящик. Или, все же, стоит побороться за место под солнцем?

Определенно. Но для начала…

— Я убью тебя. Безжалостно раздавлю и вырву сердце из груди, если посмеешь приблизиться или даже вдохнуть воздух рядом с Вивиан, — услышал он из того, что было сказано Бьорном напоследок.

Вивиан.

Не Вивьен.

Флойд закрыл глаза, и мучительное тепло разлилось по всему телу.

Она была ему необходима. Своим дыханием питала его легкие, сердце — щемящей от боли любовью, душу — солнечным лучиком света.

И чихать он хотел на то, что говорил незнакомец.

Бу.

Совсем было не страшно.

***

Бьорн

Я не мог успокоиться еще несколько часов, пока летел домой. Мне нужно было увидеть ее, обнять, убедиться, что с ней все в порядке. В последний раз мы созванивались утром, сейчас уже была глубокая ночь. Завтра я буду в городе, а дома — несколькими часами позже.

Так и не смог уснуть. Беспокоили синие холодные глаза, впалые щеки, с жестким безумным выражением лица.

Флойд Хьюз был опасен, что ощущалось и вблизи, и на расстоянии. Эдакий шизофреник. Как только таких, как он, земля носила? Похоже, что его судьба забросила надолго в лечебницу для душевно больных преступников, каким он являлся на самом деле.

Я сделал все правильно. Напомнил о Вивиан, чем привлек м*дака к себе ближе. Жаль, что не разбил его башку об стол, но чувствовал, как он проглотил наживку и попал в клетку. Теперь мерзавец будет всеми силами стараться вырваться из своего плена ради нее.

Ему не повезло. Если и посмеет тронуть ее, то только через мой труп, а жить, к его сожалению, я собирался еще долго.

Обследование показало незначительные изменения в организме. Надежда на выздоровление была на моей стороне. И если сделать все так, как велел доктор Моррисон, то я был в состоянии продлить свою жизнь силой желания и воли. Операции было не избежать. Потребуется длительное время на восстановление организма, но я все решил и был готов. Благодаря Вивиан хотел жить, вкушать ее радость и наслаждение.

Все эти мысли крутились в голове словно калейдоскопом. Необходимо было поспать в самолете, абстрагироваться от реальности, впасть на некоторое время в кому. К сожалению, мало что удавалось из перечисленного. И лишь мысли о Вивиан были спасением.

Я написал ей пару сообщений перед полетом. Понятия не имел, прочла она их или нет. Девушка все эти дни жила с Меган, что немного успокаивало. Она не знала, что я задерживался на два дня положенного срока. Про ублюдка и словом не обмолвлюсь. Ей нужно следить за своим настроением, здоровьем и всем тем необходимым для того, чтобы родить крепыша. Одна мысль о ней, ее имени, рисовала изображение мира вокруг своими красками — очень яркими, живыми, настоящими. Другими словами, я, наконец-то, ощущал счастье.

Наступило утро следующего дня. Я мчался на своем стареньком авто. Домой. К ней. Скорее бы. Скучал, как преданный пес. Сколько мы не виделись? Две недели — четырнадцать дней, а мне казалось вечность.