Роза в хрустале (СИ)

Дарион уже успокоился, став отрешённым, как прежде. Он знал, что наместник прав, но как же маг ненавидел Хриллингур с его удобными для обычных людей предрассудками и нежеланием ничего менять. Знать же никогда не откажется от таких сладких для себя привилегий.

После разговора с наместником, было решено не тратить время, и отправится в дом Эльсвера. Он выехал из северной столицы, скрылся от Фолгандов, и, скорее всего, вернулся в Хриллингур. Грант отправил троих стражников из северян вместе с магами.

До этого Стефан много размышлял и обсуждал с сыном и Дарионом, стоит ли им затаиться, проследить за особняком рода Дес`Ринн, или говорить напрямую. Скай был за первый вариант. Дарион считал, что следует начинать со второго. Устройство домов в городе он знал хорошо. Следить за огромным участком с домом, двором и хозяйственными постройками, скрытыми за высокой защитной стеной, невозможно. Люций сразу же предположил, что Ри упрятали в подземные камеры, которые есть под каждым таким домом. Наблюдать можно годами и так никогда не услышать голоса, не увидеть и краешка платья.

Поэтому они решили встретиться с Эльсвером лицом к лицу, заставить его предпринять ответные действия, если он почует опасность, или ворваться в дом, чтобы силой забрать Маргариту, сложись события удобным для магов образом.

Стража легко провела магов к резиденции клана Дес`Ринн. Все в городе знали, где живут семьи хриллингурской знати. Снаружи особняк не отличался от всех прочих зданий, тесно прижатых друг к другу, сложенных из огромных каменных блоков с резными узорами Великого Древа. Высокая стена лентой петляла по городу, словно огромная змея свернулась кольцами. И прямо из хребта этой змеи вырастали дворы и дома знати, богачей, купцов, а ближе к окраине простого люда. По словам Дариона вся роскошь и ужас существования хриллингурцев скрывалась за одинаковыми серыми стенами. И никто не знал точно, что его ждёт за воротами.

Стефан вышел вперёд, когда они добились, чтобы молчаливая охрана особняка провела их к дверям самого дома. Стражу не пустили во двор и магам пришлось с этим согласиться. Во внутренние покои гостей так же не пригласили.

Эльсвер появился не один. Несколько мужчин разных возрастов встали за его спиной. Один, с особенно тяжёлым взглядом, не сводил глаз с Дариона. Капюшон накидки Люций немного сдвинул, показав изуродованное лицо.

— Какая внезапная встреча, господа, — широко улыбаясь, Эльсвер склонил голову, но во всей его позе было столько насмешки, что это выглядело скорее издёвкой.

— Вы опрометчиво покинули столицу, господин Брэг, — старшего мага будто и не задело поведение южанина. — Или вернее господин Ринн.

— Дес`Ринн, будьте любезны, — поправил Эльсвер намеренную ошибку Стефана. — Только родная кровь имеет право обращаться друг к другу без титула.

— К счастью, я никак не хотел бы к вам обращаться, — холодно заметил Фолганд. — Но вынужден потребовать вернуть мою дочь. Я говорю не только как отец, но и как человек наделённый правами лорда земель и вершитель закона.

Побледнев и сжав полные губы, Эльсвер чуть заметным жестом остановил своих родичей, готовых кинуться на северян.

— Правы традиции Хриллингура, гласящие, что нельзя доверять чужакам. Пришлые так и норовят влезть к тебе в дом, чтобы навести там свои порядки и забрать собственность юга.

Скайгард боролся с желанием снова придушить заносчивого южанина. Его слова про чужаков, его ненависть к другим, не принадлежащим роду, всё заставляло младшего мага цепенеть от неприятных мыслей. Меньше всего Скай хотел быть похожим на хриллингурцев. Он покосился на Дариона, который, кажется, даже не моргал, настолько напряжено было всё тело. Люций снова сцепил пальцы, и они побелели от того, насколько сильно он сдерживал ярость.

— Верните Маргариту, — повторил Стефан. — И, возможно, мы разойдёмся миром. Но вам придётся ответить перед законом за похищение, — он и сам понимал, что слова его пустой звук для Эльсвера и подельников, что в их глазах он смешон, но должен быть вывести бывшего жениха на откровенность или заставить проявить себя.

34

Лицо Эльсвера сделалось жёстким и презрительным. Остальные мужчины встали плотнее, в их позах чувствовалась настоящая угроза. Одно движение, случайное слово, и пространство взорвётся ненавистью.

— О законе мне говорит человек, отпустивший преступника, грязного раба, посмевшего поднять руку на родовую знать, — и он долгим взглядом, словно вдавил Дариона в землю, осмотрел разбитое лицо, с гадливостью сплюнул в сторону. — Я слышал ты ревел и стонал как девка под моим братом и его друзьями. Надеюсь, тебе понравилось?