Роза в хрустале

Зато ментально Стефан тщательно опробовал находку. Неизвестное существо оказалось живым, холодным и голодным. Удивительное сочетание. Анализируя глубже, маг увидел связь существа с землями Хриллингура, откуда оно получало часть пищи. Подбираясь всё ближе по квадратам и линиям, прощупывая мысленно структуру, Стефан почувствовал, что существо почуяло мага. Он стал осторожнее. Тот, кто чувствует ментальное касание, может быть опасен. Фолганд остановил картинку в той позиции, что существовала на данный момент и решил отдохнуть.

Поскрипел зубами укладываясь удобнее — измученное тело никак не желало расслабиться. Наконец, устроился и мгновенно заснул, как делал всегда. Вначале Стефану ничего не снилось. Спокойная темнота без запахов, звуков или ощущений. Позже он увидел, что снова стоит перед той же самой полупрозрачной копией Древа в полностью закрытом пространстве.

Рассматривая тонкие слабые жгуты ветвей, витой столб и редкую крону, Стефан подумал, насколько нелепо выглядит отражение некогда величественного и сильного Кукловода. Он вспомнил, что древнего бога заперли в его мире и то, что теперь он видит перед собой — это иллюзия, мёртвая картинка. Однако, древо было живым и холодным, той пронизывающей льдистостью, характерной для белой пустыни Кукловода. И маленький росток желал есть, жадно втягивая в себя стихии из пространства вокруг. Каким-то образом стихии постоянно возобновлялись. Стефан не понял пока, как это происходит. Дерево жило, питалось, но нуждалось в постоянной помощи.

Это был только сон и маг, не сомневаясь подступил ближе. Ступни твёрдо стояли на земле Хриллингура — древней и сильной, как и положено первому творению предка Фолгандов. Уверенность Стефана в своём праве находится на этой земле окрепла. Он демиург и он решает, как жить его созданию. Он чувствовал, что росток Древа так же претендовал на земли, только желание его было чахлым и неуверенным, словно он сам не мог вспомнить о нём.

Вблизи стало видно, как много стихий окутывает Древо. Стефану сейчас так не хватало этих сил, но блок магии не давал возможности забрать стихии себе. Зачем они Древу маг не понимал. Даже во сне Фолганд помнил, что стихии умирали в мире Кукловода, не срабатывали никогда. Так происходило в пустыне и крипте. Возможно, видимые стихии представляют собой нечто иное, поэтому находятся рядом с Древом. Решив опробовать их, Стефан протянул руку, погрузив ладонь в густое марево вокруг невысокого деревца, пальцы коснулись витой коры. Ледяные иглы обожгли, но это не заставило его убрать руку, согреваемую стихиями. Потоки льнули к Фолганду, признавая своим, ползли по телу, впитываясь в кожу, несмотря на блок, который он продолжал ощущать, и он не пускал силы глубже. Червеобразные ветви задвигались со стрёкотом и погладили мага. Он всё это знал и видел раньше, только теперь роли поменялись. Здесь главным божеством земель был Фолганд. И стихии, и сила Древа принадлежали ему.

— Ты мой, — уверенно произнёс Стефан и проснулся.

Глаза раскрылись сами собой. Некоторое время он смотрел на решётку, потом сел, не ощутив былой боли. Немного тянуло кожу на спине, но боль ушла. Извернувшись, он засунул руку под рубашку, нащупывая свежие шрамы. Рассечённая кожа затянулась. Это было, конечно, приятно, но маг привык к подвохам и полностью проверил себя на магические схемы. Ничего чужого он не обнаружил. Чувствовал он себя отдохнувшим и полным сил.

Подумав, Стефан вернулся к замороженной схеме. Линии и квадраты, повороты подземелья и сгусток в углу. Кое-что изменилось. Покопавшись в схеме, Фолганд увидел, что существо само достроило фрагменты сети, соединившись с линиями мага, включив себя в них. Вместе три части — Стефан, росток Древа и земли Хриллингура.

55

До поздней ночи Верея и Скай успели далеко уйти от дома. Ведающая хорошо знала лес и ходила быстро, а маг старался держаться с ней наравне. Шли осторожно, чтобы не нарваться на патруль. Для ночёвки Верея нашла щель между огромными валунами, и внутри маленькой пещеры они отлично устроились. Сидя рядом перед огнём, Скай искоса поглядывал на Верею — суровую и одновременно нежную, сильную и хрупкую. Он не верил, что бывает такое, но потом вспомнил маму. Улыбнулся про себя. Отец был прав, говоря, что мама родилась ведающей, а не стала ей.

— Надо подложить веток, — она потянулась к хворосту, взяла пучок, а Скай тут же перехватил, желая сам сделать это.

Как же часто у них случалось такое, когда оба брались за одно дело, натыкались друг на друга с досадой или улыбкой. Вот и теперь их руки соединились, продолжая держать ветки для костра. Недолго, потому что Верея разжала пальцы, когда Скай провёл кончиками своих по ним, коснулся кисти. Его рука скользнула под её, и теперь Верея, лаская, медленно провела пальцами по его руке. Их пальцы переплетались, а руки скрещивались и расставались ненадолго, чтобы соединиться снова. Странный танец единения длился не больше минуты, а Скай и Верея смотрели в глаза друг другу.

— Завтра мы можем погибнуть, — прошептали её губы, маня мага к себе, глаза разрешали многое.