Роза в цепях

— Теперь вы не рабы. Вы — солдаты. А я ваш полководец. И каждый должен беспрекословно выполнять мои приказы и приказы своих командиров. Вам ясно? Иначе вас перебьют в первой же свалке. У вас есть оружие, поэтому помните, что вы преступники в глазах каждого, кто встретится у вас на пути. В ваших руках ваши жизнь и свобода. Ваш господин, Тит Веций Валерий, дал вам возможность проявить мужество и смелость. Если вы будете достойны, то вас ожидает награда. Вы знаете, что на вилле Катулы нужно нам — мне, вашему полководцу и вашему господину Титу Вецию. Да, нам нужна ра' быня по имени Актис. Кое-кто из вас видел ее и знает лицо этой девушки. Кто первый спасет ее или узнает, где прячут несчастную, будет награжден особо. Боль-.:р, ше нам ничего не нужно в этом доме. Все остальное, что там будет — ваше!

Одобрительный гул был ему ответом.

— Теперь встать всем в боевой порядок! — скомандовал. Апполоний, — нельзя терять время. Мы выступаем сию же минуту. Командиры, подойти ко мне!

Когда те подбежали к Муске, тот начал объяснять им порядок, в котором они пройдут по ночным улицам Капуи. Валерий и Эней тоже стояли и внимательно слушали все, что говорил бывалый солдат. Валерий изнемогал от нетерпения.

Близилась полночь. Город, остывающий после дневной суеты, погружался в сон. Но Капуя никогда полностью не засыпала. До утра были открыты трактиры, над входом которых висели большие винные кружки; ночных посетителей лупанариев манил к себе опознавательный знак в виде фаллоса или красный фонарь, вывешенный у порога публичного дома. Люмпены и патриции, отоспавшись за день, кто в сырых и грязных комнатах, а кто в богатых спальнях, будили трудовой люд Капуи разгульными кутежами. В одну из таких ночей, когда, как обычно, город начинал жить своей второй жизнью, из ворот виллы Тита Вецая Петрония вышла — толпа рабов, экипированных всевозможным оружием. Восставших, шагая впереди, возглавляли три человека. Они шли гордо, не озираясь по сторонам. Чуть позади шествовала лавина бунтовщиков, в передних рядах, которых были Британец и Люк.

Вскоре мятежники заполонили узкие улочки Капуи, подгоняемые обещанной свободой, торопились к вилле Фабии Катулы.

Рабы шли молча, и это зрелище производило неизгладимое впечатление на прохожих. Богатые патриции искали спасение бегством или же укрывались подальше от толпы рабов, чей гнев, возможно, будет направлен и против них. Плебеи, кто с испугом, а кто и с любопытством, взирали на грозно двигавшихся людей. Некоторые подбегали к бунтовщикам и, узнав, куда они идут, присоединялись к ним, вооружаясь камнями и палками. По городу разнесся слух, что рабы во главе со своим господином хотят разграбить богатую виллу Фабии Децим Катулы и те, кто, узнав, что можно быстро разбогатеть, почти ничего не делая, с гортанными криками в предвкушении легкой добычи вливались в ряды восставших. Бесчисленные авантюристы, нищие, бродяги, а то и просто любопытные пополняли ряд за рядом растущую толпу, ведомую тремя вожаками. Никто им не препятствовал.

— Так даже лучше, — радовались бунтовщики, не думавшие в это время, что с ними может произойти что-нибудь страшное.

Все помыслы и мечты были устремлены к свободе, пока еще маячившей где-то вдалеке. Сколько лет каждый из них уносился воспоминаниями в прошлое. Большинство из них не знало, до тех пор, пока они не попали в рабство, такого слова, как неволя, — и вот теперь, после стольких перенесенных страданий им в руки их же господин вручил право освободить себя. За свободу они теперь готовы сражаться до конца.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Только очень поздно, когда в каземате стало совсем темно, словно в погребе, и ничего нельзя было различить, даже собственной руки, Актис впала в забытье, мало похожее на сон. Она уже начала видеть беспокойные сны, как девушку разбудили.

Камера наполнилась людьми с факелами, сильно напугавшими и ослепившими рабыню. С перепугу Актис показалось, что их тут не менее дюжины. На самом деле было всего три человека.

Двое из вошедших начали освобождать девушку от оков, третий светил им факелом. Лица пришедших были угрюмы. Они старались не встречаться с Актис глазами.

Несчастная девушка прекрасно поняла, что все это значит. Но она молчала, не издавая ни звука.

В эту последнюю минуту Актис вдруг решила стоять твёрдо. Только таким способом, хоть как-то могла отомстить жестокой сопернице. Ни единого слова мольбы не вырвется из ее уст. Любые истязания пройдет она с молчаливой терпимостью. Лучше встретит она, чем доставит удовольствие Фабии! Да, матрона насладится ее муками и страданиями, но не ее слезами и просьбами о помиловании!