Роза Версаля

Анастасия Николаевна уже позавтракала. Она видела, как Илья, расстроенный, выскочил из кабинета мужа и ушёл, не попрощавшись.

«Значит, не договорились, – догадалась она. – Как я и предупреждала…»

Решив отвлечься, купчиха направилась в оранжерею. Обилие разнообразных цветов и пышной зелени всегда успокаивало её, а порой даже навевало романтическое настроение. Но, кажется, не сегодня: тягостное состояние всё не проходило. Анастасия поняла, что объяснения с мужем ей не избежать.

И действительно: едва она наполнила маленькую леечку водой, дабы полить цветы, как услышала за спиной шуршание гравия.

– Вот ты где?! – тяжело дыша, гневно воскликнул Василий.

– А что? Я не вправе полить цветы? – парировала Анастасия.

– Что, змея, всё разнюхала?!

Женщина пожала плечами:

– Ты о чём? О новой своей содержанке? Кто она – графиня, баронесса? Или княжна?

Василий почувствовал, как кровь приливает к лицу.

– Оставь её в покое! Отвечай: ты рассказала брату о розовом камне?!

– Ну, я… – равнодушно подтвердила Анастасия. – И что ты теперь со мной сделаешь? Задушишь, как Отелло несчастную Дездемону?

– Не знаю я твою Дездемону и знать не хочу! – вскричал взбешённый супруг. – А с тобой я найду, как поступить! Завтра же подам прошение в Церковное ведомство о разводе! И не получишь ты у меня ни копейки! Полину тоже заберу к себе, никогда ты её больше не увидишь!

У Анастасии подкосились ноги.

– Ты не посмеешь, – едва слышно произнесла она.

– Ещё как посмею! Ты – любовница моего брата! Суду этого будет вполне достаточно.

– А я буду всё отрицать! Скажу, что все обвинения – твои домыслы, поскольку ты сам решил жениться на другой! Тебе никто не поверит.

Василий рассмеялся:

– Ещё как поверят! Я приведу десяток свидетелей, которые подтвердят мои слова. А если понадобится – куплю судей с потрохами!

У Анастасии потемнело в глазах. Василий развернулся и с победным видом покинул оранжерею, оставив жену в полном смятении.

– Чтоб ты сдох, сволочь… – прошипела она ему вслед.

* * *

Выйдя из дома брата, Илья решил не дожидаться экипажа и пошёл в сторону Бахметьевского переулка пешком, благо до квартиры было всего минут сорок ходу.

Илья поднял воротник: ветер усиливался, вдобавок повалил мокрый снег. Глызин-младший дошёл почти уже до Саймоновского переулка, когда услышал гнусавый голос уличного попрошайки:

– Подайте, господин хороший… Подайте Христа ради…

Илья очнулся: он стоял перед храмом Похвалы Богородицы, что почти вплотную приткнулся к Алексеевскому женскому монастырю. Илья Иванович машинально пошарил в кармане и извлёк из него мелкую монетку.

– Вот, возьми, – небрежно бросил он денежку попрошайке.

– Благодарствуйте, барин, – пропищал тот.

Вид церкви привёл Глызина-младшего в благостное чувство, он перекрестился.

– Прости меня, Господи! Знаю два греха за собою. Первый, что не остановил тогда брата… Второй, что прелюбодействую с его же женой…

Достав портмоне, Илья начал раздавать нищим щедрую милостыню. Те падали ему в ноги и наперебой благодарили.

– Люди добрые, помолитесь за меня, – попросил Илья Иванович.

– А как нарекли-то тебя, господин хороший? – прошамкала беззубая старуха.

– За раба божьего Илию помолись.

– Помолюсь, помолюсь, родимый, – пообещала старуха. – Видать, много ты нагрешил, коли деньгами от Господа откупиться хочешь…

Илья вздрогнул.

– Нагрешил, каюсь…

Старуха поклонилась и поплелась к своему месту у кованой изгороди.

Илья почувствовал некоторое облегчение.

Неожиданно он вспомнил: «Где-то поблизости, на Волхонке, находится издательство бульварной газетёнки “Тайны Москвы”, пользующейся у обывателей необычайной популярностью… А что, если?.. – пришедшая в голову мысль сначала испугала Илью, но затем начала нравиться всё больше. – Раз не захотел делиться со мной по-братски, значит…»

Илья стремительно свернул с Саймоновского на Волхонку.

* * *

Илья Иванович Глызин подошёл к обшарпанному трёхэтажному дому, на котором красовалась вывеска «Тайны Москвы». Напротив здания стояли несколько экипажей. Не решаясь войти, Илья Иванович топтался у входа, пока его не окликнул дежуривший неподалёку полицейский из Пречистенской полицейско-пожарной части, зорко следивший за вверенной ему территорией.

– Что вам угодно, сударь? – вежливо поинтересовался служивый, окидывая Глызина профессиональным взглядом.

– Да вот… хотелось бы, в общем, переговорить с кем-нибудь из журналистов, – признался Илья Иванович.

Полицейский, убедившись, что имеет дело с добропорядочным горожанином, охотно пустился в объяснения:

– Насколько мне известно, сударь, особо охоч тут до жареных новостей некий журналист Терехов. Чаще всего именно к нему граждане ходят…

– Благодарю вас, – сказал Глызин, слегка поклонившись, и вошёл в издательство.

Его обдало запахом табака: вероятно, на первом этаже располагалась курительная комната.

– Кого ищете, любезный? – полюбопытствовал мужчина, с которым Глызин случайно столкнулся в коридоре.

– Мне бы журналиста Терехова…

– А, Григория?! Я вас провожу… А что, у вас для него горячий материальчик? – многозначительно подмигнул незнакомец.

Илья растерялся.